Рыцарь
Шрифт:
Слуга кивнул и выбежал прочь.
– Я хотел убедиться, что не ошибаюсь. Ваш отец был крестьянином.
– Мой отец торговал молотками, гвоздями и тому подобным товаром. Он умер, когда я был совсем маленьким, и я его почти не помню. Но я помню, что говорил о нем мой старший брат и другие люди. Будь мы сейчас в моем родном городе, я показал бы вам, где находилась отцовская лавка.
– Отлично. Отлично! А как вы овладели тайным искусством магии? Можно поинтересоваться? Кто учил вас?
– Никто, – ответил я. – Я ничего не знаю о магии.
Идн
– Понимаю. Человек связывает себя определенными клятвами, Идн. Клятвами, которые он не осмеливается нарушить. – Бил улыбнулся мне. – Я сам сведущ в магии, сэр Эйбел. Больше я не задам вам ни одного вопроса на сей предмет, коли вы не станете задавать вопросов мне. Однако могу сказать, что сам молодой Свон, находясь в вашем обществе, заметил некоторые… пожалуй, «странности» слишком сильное слово… скажем, некоторые необычные явления.
Вернулся слуга со складным стулом – очень красивым, с серебряной отделкой. Он разложил его и поставил у стола, напротив Идн. Бил кивнул, и я осторожно сел, опасаясь, что стул не выдержит моего веса. Гильф лег у моих ног.
– В детстве я проводил много времени в крестьянском доме, – сказал Бил. – В доме моей няни, который находился за стенами отцовского замка, Колдклифа. Когда мои старшие братья занимались с учителями в детской, няня забирала меня к себе, чтобы я играл с ее детьми. Мы играли в замечательные игры, бегали по лесу, ловили рыбу и плавали. Несомненно, у вас было точно так же.
Я кивнул, вспоминая свое детство.
– Да, верно. А еще я часто лежал на спине в траве и смотрел на облака. По-моему, я еще ни разу не делал этого со времени своего прибытия сюда.
Бил повернулся к Идн:
– Тебе полезно послушать нас, хотя, возможно, в данный момент ты так не считаешь.
– Безусловно, отец, – сказала она.
– Ты видишь крестьян за работой в поле, а крестьянок за прядением и прочими хозяйственными делами; они встают на рассвете и трудятся весь день напролет, зачастую до заката. Но ты должна понять, что у них есть свои радости и свои удовольствия. Разговаривай с ними ласково, защищай их, будь к ним справедлива – и они никогда не восстанут против тебя.
– Я постараюсь, отец.
Бил снова повернулся ко мне:
– Я должен объяснить вам, о чем я думал. В этом холмистом краю далеко не безопасно, а в горах будет еще хуже. Нас охраняет сэр Гарваон со своими тяжеловооруженными воинами и лучниками. Но, увидев вас, я сразу захотел оставить вас при себе. Молодой рыцарь – и больше, чем просто рыцарь, – смелый и сильный, стал бы желанным прибавлением к нашему отряду.
– Я очень польщен вашими словами, – начал я, – но…
– Однако, познакомившись с вами поближе, я испугался, что Идн может проникнуться к вам чересчур глубокой симпатией.
У меня запылали щеки.
– Милорд, вы делаете мне слишком много чести.
Бил снова еле заметно улыбнулся.
– Безусловно. Но возможно, моя дочь тоже. – Он искоса взглянул на нее. – Семейство Идн еще недавно было королевским. Теперь оно представляет цвет знатного сословия. Скоро Идн превратится из девочки во взрослую женщину.
Подумав о том, что произошло со мной, я сказал:
– Надеюсь, она не станет торопиться взрослеть, ради своего же собственного блага.
– Я тоже надеюсь. Обдумав все это, я решил дать вам коня во исполнение вашей просьбы и поскорее отправить вас восвояси.
– Вы чрезвычайно…
– Но крестьянин! – Бил улыбался шире, чем прежде. – Простой деревенский парень не может внушить ни малейшей симпатии праправнучке короля Фольсунга.
Тут Идн вроде как подмигнула левым глазом. Бил ничего не заметил, поскольку смотрел на меня, но я увидел.
– Посему, сэр Эйбел, вы останетесь с нами на все время, покуда мы нуждаемся в ваших услугах. В шатре сэра Гарваона свободно поместится еще одна походная кровать. Наверняка поместится, а сам сэр Гарваон радушно примет товарища, равного по званию.
– Милорд, я не могу.
– Не можете ехать с нами, есть хорошую пищу и спать в человеческих условиях?
Идн присоединила свою акустическую гитару к булькающему тенору отца:
– Ради меня, сэр Эйбел. А что, если меня убьют, поскольку вас не будет рядом?
Тем самым она поставила меня в крайне трудное положение.
– Милорд, миледи, я пообещал – нет, я поклялся – направиться прямиком в горы и занять там позицию, как мы условились с его светлостью герцогом Мардером.
– И оставаться там до середины зимы, – сказал Бил. – Иными словами, почти полгода. Скажите мне одну вещь, сэр Эйбел. Вы мчались верхом во весь опор, когда достигли нашего лагеря? Вы подскакали галопом к моему шатру и спрыгнули с коня, прежде чем предстать передо мной вместе с мастером Кролом?
– Милорд…
– Вы шли пешком. Разве не так? Вы явились ко мне с просьбой одолжить вам коня.
Затруднившись с ответом, я кивнул.
– Я готов дать вам коня. Не одолжить, а подарить. Но только на том условии, что вы будете сопровождать меня и мою дочь, покуда мы не достигнем ущелья, где вы собираетесь стать на пост. Ответьте мне на один-единственный вопрос. Вы достигнете места назначения быстрее, если поедете верхом с нами или если пойдете на своих двоих? Поскольку вам придется выбирать между первым и вторым.
Мани поднял голову над столом, чтобы ухмыльнуться мне, и я почувствовал острое желание дать ему хорошего пинка.
Глава 49
ДЕТИ АНГРИДОВ
Весь тот день и весь следующий местность неуклонно повышалась, и с течением дней я начал понимать, что мы находимся среди высоких каменистых холмов, которые я мельком видел пару раз с обнаженного плато к северу от леса, где я жил, словно изгнанник, с Бертольдом Храбрым; и что настоящие горы – горы, о которых до нас доходили лишь туманные слухи, горы, возносящие свои заснеженные вершины к самому Скаю, – все еще остаются далеко впереди.