Рыцари потустороннего
Шрифт:
Вопреки моим ожиданиям, он не рассердился, когда его так бесцеремонно вернули на грешную землю. Напротив, даже повеселел:
– Кстати, о хлебе насущном. Еду привозят из ресторана. Если есть отдельные пожелания – заказывайте. Скатерть-самобранка обеспечит все, кроме алкогольных напитков и энергетиков. Сейчас Серж проводит вас по комнатам…
Компания потянулась к выходу. Я не шелохнулся. Кое-какие вопросы остались без ответа.
Макс снова занял место в кресле, выудил сигарету, глубоко затянулся.
– Теперь о насущном. Всем участникам проекта запрещено
– Устраивает, Макс. Откуда такие бешеные деньги?
– Инвестиции.
– Во что? В потустороннее? Ты что, убедил буржуинов в необходимости выхода в астрал?
– Если бы убедил, то сидел бы на миллиардах. Ты не поверишь, но основная проблема не в создании абсолютно новой технологии, а в ее сокрытии. В нашем мире очень трудно что-нибудь скрыть. Приходится заниматься проектами прикрытия. Видишь ли, коммерческим ангелам нужен конкретный продукт, иначе финансовый поток сначала превратится в ручеек, а затем благополучно пересохнет.
От меня ускользнула эта сложная мысль.
– Не уловил, при чем тут сокрытие?
– Основная тема опасная. Контролируемый выход в потустороннее – это тебе не шухры-мухры. Все эти работы засекречены и находятся под контролем спецслужб, военных и прочих суровых парней. Любая серьезная утечка, и мы, в лучшем случае, окажемся под колпаком какой-нибудь закрытой лаборатории.
Я ткнул пальцем в небо:
– Только не говори мне, что держишь в неведении серьезные структуры…
– Не то чтобы в неведении… Скажем так, пока я пустил их по ложному следу.
– А как же все эти маги, экстрасенсы, медиумы? Они тебя не выведут на чистую воду?
– Это как раз не проблема. Во-первых, истинных спецов – по пальцам пересчитать, а по мелочи – так это любого натренировать можно. И самое главное, каждый из них действует в достаточно узком диапазоне. На сегодняшний день единственная опасность – подконтрольные слиперы. Эти могут нас засечь. Спасает то, что они должны настроиться на конкретного человека, да и срок их путешествий ограничен – максимум полчаса.
– И что будет?
Макс печально улыбнулся:
– В недрах спецслужб накоплено немало средств, способных превратить обычного человека в послушную игрушку чужой воли. И процесс не стоит на месте.
– Последний вопрос. Что вы получаете на выходе?
Макс вдруг замолчал:
– Ладно, тебе я могу ответить на этот вопрос, но остальные…
– Я обижусь…
– Наш компьютерный гений – не один, конечно, а с помощью своих друзей, которых мы использовали втемную, – научился преобразовывать обычные кривые в видеокартинку. Это сложная многоканальная система. С помощью ее мы получаем доступ к островкам памяти. Часть каналов задействована для расшифровки звука, другая – для получения изображения.
– Что-то типа телевизора получается?
– Типа того.
– Это же какая производительность процессора должна быть?!
– Не забивай башку. Скажу только, что для охлаждения задействованы два мощных компрессора.
Я присвистнул:
– Офонареть!
– Однако есть нюанс. Пока мы не можем отсортировать воспоминания, относящиеся непосредственно к полетам, от остального «мусора». Ладно, хватит вопросов. Я и так сказал больше чем следовало.
– Последний!
– Ладно, валяй…
– Почему ты не взял в команду Машу?
– Она для этого не подходит – слишком тонкая организация нервной системы. Может привести к тяжелой психологической травме. Скоро ты сам все поймешь.
– Мы что-нибудь будем помнить?
– Поначалу очень немногое. Дальше – больше.
Глава 13
Реальность выскользнула из меня не сразу – как воздух из проколотого воздушного шарика.
Потом – краткий период полного беспамятства.
Я очнулся каким-то новым организмом, системой, совершенно по-другому организованной, улавливающей слабейшие энергетические импульсы.
Первое, что я услышал, – странные, неприятные звуки, лишенные ритма и музыкальной осмысленности. Они то удалялись, то приближались. Никакой мелодии не вырисовалось, но возникло гнетущее ощущение. Навалился страх огромной давящей пустоты и невообразимое одиночество. Внизу на кушетке лежал Дэн, рядом, как положено, моя скромная персона, вернее, наши физические оболочки.
Несмотря на это, мое «я», или астральное тело, испытывало ощущение невероятной свободы, абсолютной легкости. Мир воспринимался абсолютно по-другому – как некое живое пространство, заполненное эфиром. Это напоминало свободное движение в огромном информационном поле, где каждый предмет обладал своим излучением и вибрацией.
Однако осталось главное – ощущение самости – нечто вроде сложного сгустка ментальных, нервных и физических привычек, удерживаемых вместе управляющими идеями и ассоциациями. Очень похоже на сон, с той разницей, что моя душа могла творить его по своему усмотрению.
Самое упоительное в этом состоянии – способность беспрепятственно перемещаться с огромной скоростью. Я не чувствовал тела, но продолжал существовать. То, что в материальном мире относилось к сложным метафизическим понятиям, здесь воспринималось легко и естественно, как простые геометрические фигуры.
Можно писать долго, много, нудно, но не приблизиться к сути. Все слова условны, бесконечно условны. В человеческом языке нет таких аналогов, чтобы описать иную реальность. Любая попытка облечь это в словесную форму лишь отдаляет от сути. «Сказал, значит, солгал», – говорили древние, и это самое точное определение. А потому все придется описывать в простых очеловеченных формах, как рассказывают содержание хорошо запомнившегося сна.
По инструкции мне следовало ждать Дэна, но мне не хотелось разглядывать, как его душа отделится от тела. Мои психологические «тараканы» притащились за мной и сюда, а вместе с ними и неприязнь к этому человеку, от которой я пока не мог избавиться.