Рыцари веры

Вудворт Франциска

Хотелось убедиться, что вправе называть его своим. Теперь уже мои руки лихорадочно изучали его тело, зарывались в короткие волосы на затылке, гладили литые мускулы. Всё это вперемешку с пьянящими поцелуями, кружащими голову и переполняющими сердце чувствами.

– Уверена? – Кирилл отстранился, заглядывая в глаза. – Я тиран и деспот.

– Если будешь зарываться, воспользуюсь платком, – беспечно произнесла в ответ.

– Не стоит его надевать, пока мы не изучим воздействие, – предупреждение прозвучало серьёзно.

– Тогда не зарывайся, – не стала ничего обещать.

Меньше всего в этот момент хотелось обсуждать шейный платок.

– Покусаю, – прихватил зубами подбородок.

– А кто-то обещал любить.

– Всё для тебя, – место укуса лизнули и стали прокладывать дорожку поцелуев по шее, ключицам, губы поиграли с грудью, а потом стали спускаться ниже.

– Почему «для меня»? – схватила его за плечи, останавливая. Порыв оценила, но в первый раз хотелось разделить удовольствие на двоих, глаза в глаза, а я бы точно сорвалась, коснись он меня там.

– Я не взял резинку. Как-то не планировал, спеша к тебе. Поэтому сейчас летать будешь ты.

– Что?! А как же фееричный единственный раз? Ты себе это как представлял?!

Ничего не понимала, а Кирилл вернулся и навис надо мной.

– Серебрянская, мне есть кого поиметь, а заниматься любовью с той, которой не нужен, я бы не стал.

Наслаждаясь моей растерянностью, он улыбнулся, и поцеловал. Нежно, бережно, смешивая наше дыхание и кружа голову. От понимания, что прими я другое решение, и он бы ушёл, обняла его крепко-крепко, не желая отпускать. А потом для верности ещё и ноги скрестила за его спиной. Но признание о том, что я на таблетках, решила сделать чуть позже. Не только ему быть коварным.

***

Наблюдать, как Кир в одних джинсах хозяйничает на моей кухне, было странно. Вроде бы это я хозяйка и должна его угощать, а получается, что просто сижу и палец о палец не ударю. Кирилл нашёл в холодильнике приготовленные мамой блинчики с творогом и разогрел, достал сметану, расставил тарелки, сделал нам кофе. Мне только и оставалось, что следить за его передвижениями и любоваться, как перекатываются мускулы под кожей, задаваясь вопросом, не специально ли он остался с голым торсом. Впрочем, я не имела ничего против.

Он прекрасно ориентировался, что у нас где. Ведь ремонтов мы не делали, и всё осталось по-прежнему. Вот когда Кристоф варил нам кофе, меня коробило, что тот лазит по шкафчикам, с Кириллом же ничего подобного, он чувствовался своим человеком.

Ирония судьбы, я так опасалась близости между нами, а на деле вышло, что ещё ни с кем мне не было так хорошо. Подтянув к себе колено, мечтательно улыбнулась, склонив голову и прикрыв глаза. Спать хотелось неимоверно. Если бы не звонок Саши, которая сказала, что мы встречаемся через час, я бы ещё дрыхла. Учёбу мы пропускали, так как оставалось много вопросов насчёт похорон, которые следовало решить. Саша уже позвонила нашей старосте и предупредила о причине отсутствия. Проблем не должно быть.

Лежать в объятиях Кирилла оказалось неимоверно приятно и уютно, а зная, какой тяжёлый день предстоит, хотелось продлить мгновение. В душе царило умиротворение и покой, и я старалась не думать о грустном.

Хотя в голову лезли мысли насчёт того, что смерть и любовь всегда рядом. Не случись несчастья с Аделаидой Стефановной, и я бы никогда не пришла к Ольховскому.

После звонка Сашки пришлось вставать и плестись под душ, а Кирилл занялся нашим завтраком. Как же с ним легко! Наверное потому, что знаем мы друг друга сто лет. С утра меня напрягло его жёсткое заявление о том, что между нами всё будет. Такое поведение противоречило характеру Кира, которого я знала. Приятно убедиться, что он изменился не настолько круто, и всё это было для того, чтобы я увидела в нём мужчину.

«Ага, увидела и даже пощупала», – хихикнула про себя.

– Будешь так улыбаться, и я утащу тебя в постель, – рядом со мной возник Кирилл.

Лениво приоткрыв глаза, обнаружила его обнажённый торс буквально перед носом. Обняв, прислонилась щекой, пробормотав:

– Не нужно о постели. Я спать хочу. – Возмущаться о том, что будят тут всякие в несусветную рань, не стала. Вот на это жаловаться совсем не хотелось. – Если бы не Сашка, сама бы тебя туда утащила.

– Ты расскажешь ей о нас? – обнял меня.

– Нет.

Если бы к нему не прикасалась, никогда бы не поняла, что он напрягся, так как его: «Почему?» прозвучало совершенно ровным тоном.

Открыв глаза, подняла голову, взглянув на Кирилла снизу вверх. Взгляд зелёных глаз был спокоен, а вот выражение лица непроницаемо.

– Не хочу говорить о том, что счастлива, когда у неё горе. Потом, ей сейчас не до меня.

Провела рукой по его спине и боку, погладив. Пальцы нащупали шрам. Я обратила на него внимание ещё ранее, но тогда было не до вопросов.

– Откуда он у тебя? – обвела рубец.

– Это долгая история. Пей кофе, остынет, – отстранился Кирилл.

Нехотя отпустила его, и потянулась к чашке. Кофе мне точно не помешает. Может, взбодрит.

Кир сел за стол, но я не собиралась отступать. Хотелось узнать о нём как можно больше.

– И всё же. В армии?

– Нет, ещё до неё. Прицепились отморозки и порезали, – спокойно сообщил Кирилл, орудуя ножом и вилкой, разрезая на кусочки блинчик.

– Ты лежал в больнице?! – сообразила я. Путём недолгих подсчётов стало ясно, что это случилось после выпускного, но перед тем, как он ушёл в армию. Возможно, всё произошло после его признания мне, и он именно поэтому не искал со мной больше встреч.

– Да, пришлось немного поваляться.

– Но почему никто мне не сказал?! – не могла понять. – И ты молчал.

– Я никому не говорил. Стоило представить, как мне начнут всем классом таскать апельсины и бананы, так начиналась аллергия на фрукты, – пошутил Кирилл, но потом бросил на меня острый взгляд. – Если б ты позвонила – сказал бы, а звонить самому – нарываться на жалость.

Представив, как он лежал в больнице, и его никто не посещал, кроме родных, сжалось сердце. Знала бы я тогда! Стало совестно. Захотелось объяснить своё поведение. Получалось, что меня не было рядом, когда была нужна. Мы же дружили. Какой из меня тогда получается друг?