Рысь в капкане
Шрифт:
– Да, вполне…
– Вот и отлично, прощайте…
Вова покинул кабинет, излишне громко хлопнув дверью. Рашид Владленович угрюмо взглянул на монитор. Телеизображение Скворцова открыло глаза и смотрело в объектив видеокамеры, казалось, с немым укором. Рашид Владленович отвернулся от монитора, тихо выругался, подошел к своему столу, потянулся за листком бумаги, за этой нелепой, абсолютно не нужной распиской.
На фирменном бланке клиники каллиграфическим Вовиным почерком была написана одна короткая фраза: «Расписка. Сим удостоверяю, что ты, морда азиатская, и в дальнейшем будешь делать все, что я прикажу! Владимир».
Рашид Владленович смял бумажный листок в
Жаль, что телевизионная связь между кабинетом главного врача и палатами была лишь визуальной, жаль, что Рашид Владленович не смог услышать рассказ Виктора. Бедняга Скворцов уже рассказывал свою историю бандиту Гуле, Раисе Сергеевне, Акеле и, пересказывая все те же события в четвертый раз, излагал все кратко, складно и сухо, без лишних эмоций и отступлений. Есть такая форма психотерапии – человека заставляют раз за разом пересказывать события, которые негативным образом сказались на его душевном спокойствии, и каждый повторный рассказ заставляет заново переживать неприятные эмоции, но с каждым разом они переживаются все менее остро. Опытный врач Рашид Владленович, услышь он рассказ Виктора, смог бы с легким сердцем констатировать практически полное восстановление нервной системы пациента после угрожающих его здоровью душевных и физических потрясений.
Но Рашид Владленович не слышал Виктора. Вместо него рассказу внимал секретарь Вова, представившийся Скворцову как коллега Шопова.
– Благодарю вас за рассказ, – вежливо сказал Вова, когда Виктор закончил историю своих злоключений. – В этой больнице у пациентов не отбирают одежду. Вон там, в углу, видите шкафчик? В нем ваши вещи, вычищенные и отглаженные. Я сейчас, Витя, оставлю вам свою визитку. Вот видите, открываю шкафчик, кладу визитку в… в карман куртки. Видите? Если что случится, позвоните, я помогу.
– Мне кажется, все, что со мной могло случиться, уже случилось, – устало ответил Скворцов.
– Дай Бог, если так. Но вдруг чего, звоните. Мне трудно вам объяснить все тонкости своих взаимоотношений с Антоном Александровичем Шоповым. Но учтите: мы сослуживцы и только, отнюдь не друзья. Запомнили?
– Запомнил.
– Это хорошо. До свидания, Виктор, выздоравливайте.
Вова вышел из одноместной, как и все здесь, палаты Скворцова, жестом остановил медсестру, дескать, сам найду дорогу, и бодренько зашагал по ковровой дорожке к лифту.
В лифте он нажал кнопку с № «0». На нулевом этаже была устроена автостоянка. Здесь Вовика дожидался личный шофер за рулем «Мерседеса», ничуть не уступающего шоповскому.
Под придирчивым взглядом охранников Вова уселся на место за шофером, самое безопасное, и достал из внутреннего кармана ладно скроенного пиджака трубку сотового телефона.
«Мерседес» покинул лечебное учреждение тем маршрутом, который больничные работники называли «служебным». Машина вынырнула на поверхность с тыльной стороны здания, чуть задержалась, пока открывались грубоватые в сравнении с парадными служебные ворота, и бодро понеслась в ночь.
Сидя в мягком кресле, Вова лихорадочно вспоминал номер нужного телефона. Так бывает: когда очень волнуешься, из головы выскакивают привычные телефонные номера, адреса, имена…
Вова волновался. Очень волновался. Рассказ Скворцова стимулировал его на решительные действия. Доброй половины из того, что сообщил Виктор, он не понял, но твердо уяснил главное для себя – если сейчас, сегодня ночью, провернуть давно задуманное, все подозрения падут
Телефонный номер вспомнился внезапно. И как только он мог запамятовать такую простую комбинацию цифр?
Абонент на другом конце провода ответил после второго гудка.
– Слушаю вас, – прохрипела мембрана.
– Сашу позовите, пожалуйста, – попросил Вова.
– Вы ошиблись.
– Простите.
– Ничего страшного… – Пенсионер дядя Леша повесил трубку.
Вот подвезло дяде Леше! На такую работенку не пыльную устроился. Сиди себе дома, слушай звонки, запоминай. И за такую чепуховину исправно переводят на книжку по сто долларов (в рублевом эквиваленте, конечно) ежемесячно!
Дядя Леша взглянул на часы. Стрелки на стареньком, как и все в его доме, циферблате сообщали, что сейчас без семи минут полночь. Перезвонить ему должны ровно в двадцать четыре, есть еще время поставить чайник. И-э-э-х, во времена пошли, ему деньжищи платят черт-те за что, а сноха на заводе третий месяц зарплаты не видит. Странное время.
Ровно в полночь телефон дяди Леши зазвонил. Старичок снял трубку, малость послушал тишину, хрипы и щелчки, чужое ровное дыхание и старательно произнес:
– Звонили. Просили Сашу.
Трубка ответила короткими всхлипывающими гудками. Дядя Леша никогда не слышал голоса того, кто звонил ему в определенные, заранее оговоренные с другими людьми часы.
А голос звонившего, услышь его дядя Леша, непременно бы ему запомнился. Хриплый, скрипучий, еще более скрипучий, чем у него самого. Такой хриплый, что и голосом эту натугу голосовых связок не назовешь. Вот когда-то у звонившего действительно был голос. Профессионально поставленный тенор. Когда-то его прослушивали корифеи Большого театра и прочили большое будущее. Идиотская простуда с последующими осложнениями лишила певца всего, в том числе и будущего – кому сегодня нужен безголосый выпускник консерватории? Слава Богу (или черту), бывший тенор в сопливом детстве и прыщавой юности регулярно посещал тир. Был в его жизни даже такой период, когда он всерьез решал, куда дальше двинуть – в артисты или спортсмены. Мастер спорта по стендовой стрельбе к семнадцати годам вполне мог рассчитывать на долгое пребывание в сборной, а потом, где-нибудь после сорока, и на начальственное кресло в системе ДОСААФ, например. Но он выбрал сцену, глупец… После того как он «посадил горло» и перестал мучить мозги опасными частотами, пришла злость на весь мир за свою несложившуюся судьбу и острое желание выжить. Вот тут он и вспомнил о своем втором (или первом?) таланте. Об умении метко стрелять… Он был одиночкой, его нанимали те, кто боялся связываться с мафией. Он был глупо бесстрашным, а судьба обожает дураков, и, может быть, поэтому ему все удавалось на новом поприще. Ведь глупость и отвага всегда идут рука об руку. И рабочий псевдоним он взял себе отчаянно глупый, глупее не придумаешь. Он назвался Вампиром.
Информацию дяди Леши Вампир расшифровал с ходу. Ничего не значащие для других пустые фразы Вампиру сказали многое. Прозвучало кодовое слово «Саша», что являлось сигналом к началу операции. Если бы заказчик представился Сашей, то можно было не особо спешить с выполнением заказа, но раз о Саше говорилось как о третьем лице, то объект необходимо устранить срочно. Сегодня ночью. Что ж, это реально. У Вампира давно был готов план убийства госпожи Евграфовой. Простой и достаточно глупый, а следовательно, и защищенный от возможных заготовок охраны на случай разного рода сложносочиненных происков недоброжелателей.