Рысь в капкане
Шрифт:
Он нанес удар тупой кромкой металлического заступа по горлу Грифа спустя полсекунды после того, как завопил Ворон: Рысь откусила ему губу.
Атака Виктора опрокинула Грифа на снег. Будь лопата заточена по краям на манер боевых лопаток спецназа, Виктор снес бы ему голову напрочь. Но Грифу и так хватило с избытком. Голова не рассталась с шеей, но шейные позвонки сломались. Он умер не столь эффектно, как это бывает при классическом обезглавливании, но столь же быстро, практически мгновенно.
Ворон, не переставая вопить, отпрянул от женщины. Подбородок его
Истошный крик Ворона вернул Сокола на землю. До сих пор он предавался фантазиям, витал в облаках. Смотрел помутневшим взглядом на пару под ногами, а сам представлял скорую сладкую смерть женщины в его медвежьих объятиях. Вопль Ворона, неожиданный и резкий, подействовал на Сокола, как на спящего ведро ледяной воды. Он вздрогнул, отскочил назад, наконец осознал, что происходит, и вспомнил про автомат. Спешно развернув оружие стволом к паре на снегу, хотел тут же выстрелить, но в этот момент лопата плашмя обрушилась ему на затылок.
Как же боялся Виктор не успеть! От Сокола его отделяло более пяти метров истоптанного влажного снега. Он бежал, на бегу замахиваясь лопатой, бросил вперед корпус и семенил ногами, догоняя собственное тело. Он достал Сокола в последний момент – еще секунда, и оживший в руках палача автомат превратил бы Рысь в мертвую, нашпигованную пулями плоть.
По инерции Виктор налетел на пошатнувшегося, оглушенного Сокола. Опрокинул его в снег. Непонятно, как сам умудрился удержаться на ногах. И крутанул лопатой над головой, словно средневековый воин двуручным топором, с одного маха надвое расколов Соколу череп.
Лопата описала в воздухе еще один круг, плашмя встретилась со щекой Ворона. Насильник слетел с женщины, как всадник вылетает из седла, и замер, зарывшись лицом в снег.
Виктор отшвырнул лопату в сторону, подхватил выпавший из рук Сокола автомат. Победа, первая настоящая победа после стольких неудачных попыток, опьянила его. Сердце готово было выскочить из груди, мышцы натянулись тугими канатами, спина гордо выпрямилась, в глазах запылало пламя победы! Он их сделал! Он смог!
– Наручники! – закричала Рысь. – Виктор! Помоги мне снять наручники!
– Я сейчас вернусь, сейчас… – Он скользнул шальным взглядом по Раисе Сергеевне, передернул автоматный затвор, полоснул короткой очередью по еще живому Ворону и уверенными, широкими шагами пошел по направлению к заброшенной лесной дорожке.
– Куда ты, Витя?! Опомнись!
– Я сейчас вернусь, Раиса Сергеевна. – Виктор не оборачивался, шел все быстрее и быстрее. – Я вернусь и помогу вам, но сначала я уничтожу эту сволочь Акелу!
– Витя, остановись!
Виктор ее уже не слышал. Он бежал, по колено утопая в снегу, на лице его застыла улыбка по-настоящему счастливого человека. Он отомстит Акеле за предательство, за унижения, за презрение. Он убьет его, как только что убил троих его приспешников!
Акела услышал далекую автоматную дробь. Короткая непродолжительная очередь. Виктор или Раиса Сергеевна? Скорее всего пристрелили женщину. Натешились
Автоматная очередь отвлекла его от неприятного, обременительного, но необходимого занятия. Они с Коршуном переносили тело раненого Ястреба из своей машины в автомобиль, замыкавший цепочку иномарок посреди заброшенной лесной дороги. Замыкающей была машина Коршуна.
Коршун прибыл на стрелку последним. Когда Акела вернулся с поляны-кладбища на лесной тракт, Коршун как раз подъезжал к месту сбора. Акела приветствовал его и сразу решил отправить вместе с Ястребом к врачу. Конечно, не в ту больницу, откуда Коршуна вышибли пару часов назад. У Акелы были свои проверенные эскулапы, практикующие на дому и привыкшие задавать пациентам (или их сопровождающим) всего один нескромный вопрос: «Сколько?» Деньги на лечение Ястреба пойдут из его же ястребиной доли от общего улова. Бедняга Ястреб так и не узнал еще, что стал богатым. До сих пор пребывал в беспамятстве, а сейчас, когда Акела с Коршуном приступили к его переноске, начал бредить, беспрестанно звать какую-то Фриду. Обидно будет, если он окочурится. Без него людишек у Акелы – раз, два и обчелся.
И Ястреба оставлять подыхать в лесу западло, и Коршуну полезно будет показаться врачу: подручные Евграфова на прощание серьезно повредили ему клюв, рожа у Коршуна распухла и побагровела, на нос так вообще смотреть больно.
Коршун – нормальный водила, сумеет проехать двести метров задним ходом, а там есть развилочка, развернется и без проблем доберется до асфальтового шоссе, откуда он только что свернул на неприметную лесную дорожку…
Акела обхватил здоровое плечо Ястреба, Коршун придерживал раненого под коленками.
– Акела, ну отвезу я его, носяру свою подлечу, и где мы потом с тобой встретимся? – гнусавил Коршун.
– Созвонимся.
– Может, все же дождемся Сокола и поедем все вместе?
– Боишься, что тебя кинут или обсчитают? Могу выдать твою долю прямо сейчас, только попроси. А Сокола ждать придется долго. Прикинь, у него на руках три жмурика, причем один жмур, наверное, пока живой. Сколько времени соколята с ним играться будут, хер знает. И к тому же я планирую выехать из леса на паре легковушек. Предварительно остальные машины надо будет отогнать подальше и спалить. На это тоже времени уйдет уйма! Может, ты вообще успеешь вернуться. Кстати, почему сюда так долго ехал?
– Да приключилась по дороге одна ерун…
Автоматная очередь оборвала его на полуслове. Акелу спасло от пуль тело Ястреба.
«Неужели Сокол?..» – подумал Акела в прыжке.
Он прыгнул в придорожную канаву, как будто нырнул в воду. Автомат бил, не переставая, совсем рядом, из-за ближайших деревьев. Мокрый глубокий снег ненамного, но смягчил его падение. Импровизированный окоп защитил от огня. Правая рука судорожно полезла в карман за пистолетом, опираясь на левую, он пополз вперед. Нужно было отползти как можно быстрее и насколько возможно дальше от места гибели Ястреба и Коршуна.