Ржевская бойня (Потерянная победа Жукова)
Шрифт:
Причины неудачи операции советских войск анализировались и в ходе войны, и после нее. Как ни парадоксально, называются те же самые просчеты, ошибки, недостатки, что и в предыдущих наступательных действиях на выступе. К объективным опять относят погодные условия. Но в данном случае на первое место выходят субъективные причины: при мужестве, героизме и самопожертвовании бойцов и командиров непосредственно на передовой – неумение, ошибки, просчеты командования фронтов и высшего руководства.
Г. К. Жуков, анализируя причины неудачи операции, писал, что «основной из них явилась недооценка трудностей рельефа местности, которая была выбрана командованием фронта для нанесения главного удара… Не было учтено влияние местности, на которой была расположена немецкая оборона, хорошо укрытая за обратными скатами пересеченной
Другой причиной неудачи операции, по мнению представителя Ставки, «был недостаток танковых, артиллерийских, минометных и авиационных средств для обеспечения прорыва обороны противника», с чем невозможно согласиться, если вспомнить количество сил и средств, задействованных в операции. На взгляд военных специалистов, здесь налицо неумелое использование этих сил и средств, а это вина прежде всего разработчиков операции. Так, А. И. Радзиевский пишет о том, что создание 13 ударных группировок небольшого состава привело к множественности ударов и распылению огневых средств.
Как всегда, после операции оперативные отделы армий сделали описание ее проведения, где также назвали причины неудач. Основной причиной называлась полуторамесячная подготовка к прорыву, которая «дала возможность противнику расшифровать замысел командования, в силу чего элемент оперативной внезапности был утерян…». Противник на направлениях действий ударных группировок уплотнил войска, особенно артиллерию, приблизил к флангам оперативные резервы.
Опять анализировались действия всех родов войск. В выводах по операции 20-й армии говорилось, что «наступающая пехота скучивалась, ее огневые средства часто бездействовали, атакующие танки, оторвавшись от своей пехоты… останавливались, не маневрировали на поле боя, не искали для уничтожения огневых точек противника… Части имели достаточно полное представление о первой линии обороны противника… О второй же линии обороны почти никаких данных не было… Во время наступления разведка на себя не велась. О количестве живой силы противника четкого представления не было. Взаимодействие всех родов войск… еще недостаточно налажено и организовано… Нет общего языка между пехотой и авиацией, пехотой и танками, между авиацией и танками…». Почти дословное повторение недостатков при проведении предыдущей операции!
Серьезной критике подверглись действия механизированных и танковых соединений. Опять, как и в анализе предыдущей операции, констатировалось, что огромная масса танков не выполнила поставленных задач. При изучении опыта военных действий уже во время войны говорилось, что на обоих фронтах они не были использованы для массированного удара по уничтожению живой силы противника. Некоторые записи в документах 20-й армии практически повторяют записи о летне-осенней операции: «Командиры танковых подразделений своих действий с пехотой не узнавали, с местностью не знакомились, в силу чего танки неоднократно взрывались на своих минных полях… Танковые части не знали противника, его огневых средств… Во время боя танки плохо обеспечивались артиллерийским огнем… Танки часто были предоставлены сами себе и не имели поддержки пехоты…». Авторы статьи об операции в новом издании Военной энциклопедии констатировали неправильное использование танковых и механизированных корпусов, которые вводились в бой для прорыва обороны противника преждевременно, что приводило к большим потерям танков. Даже они, представители официальной
Еще накануне наступления советских войск начальник отдела «Иностранные армии Востока», после войны создатель западногерманской разведки Р. Гелен, предполагая направления возможных ударов, писал: «Русские зачастую ставят слишком труднодостижимые цели для сил, которые используют». Штабная разведка 9-й армии также объясняла неудачи советских войск ошибками командования: «Командование противника, которое продемонстрировало опыт и гибкость на стадии подготовки и начала проведения наступления… по мере развития операции вновь проявило прежнюю слабость. Противник многому научился, но вновь доказал свою неспособность пользоваться стратегически благоприятными ситуациями. Та же картина повторяется, когда операции, начавшиеся с местных побед, превращаются в бессмысленное, беспорядочное осыпание ударами позиций фиксированной линии фронта там же, где были понесены тяжелые потери… Этот необъяснимый феномен возникает неоднократно…».
По мнению Д. Гланца, вина за неудачу операции и, в первую очередь, за страшные людские потери лежит на командовании фронтов и лично на Г. К. Жукове. Если вспомнить, что заместитель Верховного Главнокомандующего и стоял у истоков операции, и был ее руководителем, с этим придется согласиться. Даже М. А. Гареев – апологет военного таланта Г. К. Жукова, ссылаясь на слова Василевского, признавал, что «в Ставке или ее представителем Жуковым рассматривались отдельные планы фронтов и армий». Сам же Г. К. Жуков, критикуя позднее генералов, которые не упоминали о своих неудачах, в своих воспоминаниях рассказывает лишь о некоторых эпизодах боев в ноябре – декабре 1942 г. под Ржевом, замалчивая весь ход операции и ее страшные итоги.
Как уже говорилось, 2-я Ржевско-Сычевская наступательная операция войск Западного и Калининского фронтов осуществлялась параллельно со Сталинградской наступательной операцией. Но если под Сталинградом 6-я немецкая армия Паулюса была окружена, перестала существовать, а Красная Армия добилась стратегического успеха, то под Ржевом 9-я армия генерала Моделя выстояла, а операция по ее уничтожению закончилась провалом. Прочно занимала свои позиции и группа армий «Центр». Нанести ей поражение в 1942 г. не удалось. Обеим сторонам было ясно, что битва за ржевско-вяземский выступ не завершена и будет продолжена. Уже в декабре, еще во время 2-й Ржевско-Сычевской операции в Ставке ВГК шла «разработка операции Западного, Калининского, Северо-Западного, Волховского и Ленинградского фронтов на декабрь 1942 – февраль 1943 г.».
С конца декабря 1942 г. по всему периметру ржевско-вяземского выступа начались позиционные бои.
Завершение: ликвидация плацдарма
Ржевско-Вяземская наступательная операция
2—31 марта 1943 г.
К началу нового, 1943 г. на центральном участке совет-cко-германского фронта все еще продолжала стоять мощная группировка немецких войск – группа армий «Центр» – в составе 77 дивизий и бригад, более половины которых располагались на ржевско-вяземском выступе в 150–220 км от столицы советского государства. В январе – феврале 1943 г. по всему периметру ржевско-вяземского выступа шли бои без значительных успехов. На ряде участков фронта проводились небольшие частные операции. Так, например, 25 января части 215-й стрелковой дивизии 30-й армии пытались полностью освободить городской лес и левобережную часть Ржева, но успеха не имели.
После освобождения 17 января Великих Лук советские войска оказались западнее Ржева на 240 км. Это значительно ухудшило положение всех немецких частей, находившихся на ржевско-вяземском выступе. По словам Б. Лиддела Гарта, «теперь стала очевидной опасность, нависшая не только над Ржевом, но и над всем немецким клином». Эту опасность ясно видело командование обеих армий. По словам пленного из немецкой 87-й пехотной дивизии, «офицеры нам всегда говорили, что со стороны Великих Лук постоянно грозит опасность окружения». Да и общая ситуация на Восточном фронте после завершения 2 февраля 1943 г. Сталинградской битвы была уже не в пользу германских войск.