Ржевская мясорубка
Шрифт:
От автора
Почему через 60 лет после окончания войны я принялся за воспоминания? Как-то Сент-Экзюпери сказал: «Для тех, кто воевал, война никогда не кончается». Верно! Но это не главное, что подвигло меня на склоне лет на столь отважный общественный и литературный поступок.
А что же главное? Сохранить в истории частичку живой памяти о прошедшем времени, рассказать о своих боевых товарищах, отдавших жизнь за Отечество! Вот, пожалуй, основной мотив, побудивший меня взяться за перо.
В последние годы я все чаще задумываюсь над тремя фактами. Они постоянно беспокоят душу, я стараюсь их понять.
Факт
Факт второй: трагическая судьба моего поколения, скошенного, как трава, войной. Из каждых ста воевавших молодых солдат — вернулось трое. Спрашиваю себя: почему оказалась столь немыслимо высока цена Победы? И не нахожу однозначного ответа. Когда думаешь об этом, понимаешь: это же — катастрофа! Прозрение пришло не сразу. Теперь-то мы понимаем: останься в живых больше людей, как бы они обогатили державу. Возможно, появились бы лидеры, которые повели бы страну по новому, иному пути…
Факт третий: задумываемся ли мы над тем, как буквально за два года войны фактически сформировалась новая Красная Армия вместо кадровой, погибшей в 1941-м. И эта новая армия, руководимая новыми военачальниками, прошедшими за первые два года войны не одну «академию» на солдатских костях, превратилась в грандиозную силу, победившую самого сильного и опасного противника за всю историю человечества.
Книга моя — попытка разобраться в этих неординарных событиях.
Нас, еще живущих ветеранов, нередко называют «вымирающим поколением». От времени, увы, никуда не уйдешь. Пройдет еще пять — десять лет, и останутся немногие… Правда, печать иногда рассказывает легендарные случаи. Например, во Франции еще живы два солдата Первой мировой, а в Англии живет еще один такой счастливчик.
Закончив свое произведение, я перечитал книгу Ремарка «На Западном фронте без перемен», названную «Книгой о потерянном поколении».
Мы, фронтовики Второй мировой, в отличие от героев Ремарка, вернулись с войны не «потерянным поколением», а гордыми победителями! И свою гордость, вопреки господствовавшей в то время в стране тоталитарной власти, сохранили в своих сердцах на всю жизнь.
Я не приемлю взгляда, будто все фронтовики вернулись с войны законченными фаталистами или с верой в бога, наркоманами или тем паче психопатами… Конечно, были и такие. Послевоенная жизнь для многих из нас оказалась неласковой, особенно досталось инвалидам, а их насчитывалось более двух с половиной миллионов. Фактически страна оказалась не готовой создать всем им нормальные условия существования. Я не собираюсь замалчивать или упрощать наше трудное прошлое. И все-таки большинство участников войны сели за парты, закончили школы, различные профессиональные курсы, институты, нашли себя в обществе.
Моя книга рассказывает о реальных событиях и реальных людях. Правда, я не могу настаивать на строгой документальности: не все сохранила память. Отдельные факты реконструированы, что-то пришлось додумывать. В некоторых случаях изменены имена. В суждениях своих я стремился к объективности, но, возможно, где-то и не избежал субъективных оценок, особенно в характеристиках
События изложены в хронологическом порядке. Мне казалось, это позволит читателю лучше представить и понять человека в тяжелой обстановке войны, когда нередко приходилось стоять насмерть.
Книга появилась благодаря помощи и поддержке сайта на Российском интернете «Я помню» и его руководителя Артема Драбкина. За что превеликое ему спасибо!
Спасибо моим товарищам и помощникам в подготовке рукописи: Майе Лановской — за литературную правку. Электронному дизайнеру Юджину Гольдину. Татьяне Сироте, выполнившей электронный набор и верстку.
Какими красивыми были, Такими и в землю ушли. А там, где мы их хоронили, Там красные маки взошли. Свершаются сказки и были В созвездьях боев и побед… Какими красивыми были Ребята семнадцати лет.Часть первая
Мои первые университеты
Январь — май 1942
Глава первая
Курсанты и командиры
Январь — март 1942 года
В конце 1941 года семья наша жила в городе Кыштыме Челябинской области, я работал учеником токаря на заводе «Красный металлист». В ноябре Кыштымский горком партии отозвал меня на месяц с завода и направил уполномоченным в село. На мои сомнения, что я человек городской, не отличу пшеницы от ржи, секретарь рассмеялся: «Надеюсь, теперь научишься!»
Так, внезапно и впервые в жизни, я оказался в деревне. Называлась деревня Бабкино. Ни радио, ни телефона, ни газет в ней не было, как и электричества, — его заменяли керосиновые лампы и свечи. Колонка была одна на две улицы, к ней издалека тянулись женщины с коромыслами. Правда, водопровод и канализацию несколько раз намечали провести, но решение отнесли на 1960 год. Неубранный урожай лежал под снегом. Имелось два поломанных трактора; чтобы завести их вручную, тракторист тратил полдня, но, как ни старался, удавалось не всегда. Мужиков не было, всех позабирали в армию. Одни бабы. Ощущая их жадные взгляды, я терялся, чувствовал себя неуютно. Наступили холода, и скотина жила в избах, вместе с хозяевами. Ближайший медпункт с фельдшером — в райцентре Шумиха, а до него двенадцать километров. В сельской лавке, казалось, больше мышей, чем продуктов. Одна была гордость у бабкинцев — баньки с парилкой при каждой избе. Могу засвидетельствовать: действительно чудо.
Уже были жены и матери, получившие похоронки, и землю в Бабкино залили первые вдовьи и материнские слезы. По каждому похоронному случаю председатель выписывал на поминки из колхозных запасов десять килограммов мяса, колхозники покупали в долг водку — в сельской лавке она всегда на виду, а мышей, слава богу, зелье не интересовало. Заливали горе по-черному, несколько дней. На работу, конечно, никто не выходил. Меня это раздражало, но, учитывая обстоятельства, я молчал и считал дни, когда смогу расстаться с деревней. Неловко я себя чувствовал на этих поминках: один, молодой — и не на фронте. Не станешь же объяснять им, что у меня броня, так как наш завод выпускает военную продукцию.