С - 2
Шрифт:
— Почему же ты допустил это?! — хочется закричать, но выходит лишь жалкое сипение.
Он улыбается мне. То ли печально, то ли тепло, то ли снисходительно.
— Мне жаль, что ты никак не можешь увидеть больше того, к чему можешь прикоснуться… Но ты сможешь, и тогда твое сердце успокоится.
— Киран…
Стоит с моих губ слететь этому имени, как старец превращается в высокого мужчину. Он невероятно худой, его кожа точно напоминает прозрачную луковую чешуйку. Я могу видеть каждую венку сквозь нее, под глазами синяки, щеки впалые. Его пальцы все также касаются моей щеки, вот только сейчас они невероятно длинные и узловатые. От них больше не исходит тепло. Лишь холод.
— Он мой сын, — твердо говорит мужчина. — Это ничто не изменит, но я подарил вам право выбирать, хотя вы почему-то считаете, что это не так.
— Но…
— Любила бы — не ушла, — сказано это так холодно и резко, точно пощечина, которая заставила резко разомкнуть глаза.
Эта фраза, брошенная в лицо, оказалась отрезвляющей. Я не могла собрать воедино всю ту бурю обрушившихся на меня чувств, эмоций, мыслей, но в то же самое время, я испытывала сильнейшую растерянность. Как я могла позволить себе усомниться? Сомневалась ли я? Или же все произошедшее так сильно впечатлило и шокировало меня, что отбило мне напрочь остатки моих старческих мозгов?!
— Ты просто старая маразматичка, смирись уже, — растерянно проведя открытой ладонью по лицу, смахивая остатки сна и приводя себя в чувства, я легла на спину, широко раскинув руки и ноги, вперив взгляд в высокий потолок. — А ты старый пердун, — хмыкнула я в никуда, надеясь, что мои слова дойдут до адресата.
Триста лет тому назад я просто перестала говорить с Ним. Я не ругала Его, не бросалась проклятьями, просто вдруг поняла, что будь он и правда нашим Отцом, то нашел бы способ помочь нам. Он не захотел или не счел нужным. Не знаю. Но тогда я перестала обращаться к нему в своих снах, молитвах, мыслях. Я больше не искала утешения у его ног. Мне стало наплевать.
— Поверь, я сдерживалась триста лет и это самое приличное из того, что могла бы тебе сказать. Решил меня повоспитывать? Поздновато спохватился, — фыркнула я, поднимаясь с постели.
Я не знаю, сколько я проспала, но чувствовала я себя сейчас на порядок лучше. Что ни говори, но любую гадость можно пережить во сне. Вот и сейчас все произошедшее воспринималось мной несколько в ином свете. Во-первых, стоило вспомнить ситуацию, в которой я и Киран встретились. Чего я ожидала, что при этих… ЭТИХ… он подойдет ко мне скажет нечто настоящее? В какой ситуации оказался он эти триста лет назад? Что я знаю об этом? Моя жизнь напоминала айдскую смесь, граничившую с безумием, отчаяньем, абсолютным безразличием ко всему и всем! Я перестала быть собой! Я — Соль, которая всегда истово верила, что рождена, чтобы созидать жизнь, превратилась в блеклую тень себя настоящей. Жила в страхе, боясь собственной тени, скрываясь от истинного лица своей сущности, помогала лишь тем, кто случайно встретился на моем пути. Опасаясь, что изменения во мне захватят всю меня. Боясь стать той, кем была изначально. Как бы там ни было, мы те, кем были рождены. Искать иной доли глупо. Даже, если однажды мне будет суждено найти ее, это будет все равно, что понарошку. Грядет война и мой страх перед грядущим, заставляет меня съеживаться в ужасе сжимаясь в жалкий комочек из страхов, сомнений и ужаса перед будущем. Это не я. Я никогда не была такой. Через любой страх можно переступить. Любое горе не отнимет у тебя возможности бороться. Любая скорбь оставаясь в сердце не лишит тебя собственного я. Все зависит от тебя самой, найдешь ли ты в себе этот самый стержень, который позволит тебе устоять на ногах или превратишь в жалкую тень. Вариантов немного, всего-то два: сломаться или выстоять. Ради Кирана, ради Дорина, ради тех, кто был сломлен, ради самой себя, я должна подниматься с колен и идти вперед, иначе это буду уже не я.
Даже, если в конце моего пути к нему он вновь скажет мне, что может жить и без меня, он сделает это стоя под чистым небом, когда ветер будет играть с его волосами, а на ладонь ляжет весь мир. Он и я, мы дети бога, который способен даже в тупике найти путь. Мы дети, рожденные следовать пути нашего предназначения, но никак не той дороге, что укажут нам. Хозяев среди живых для нас еще не рождено.
И, лишь на этой мысли я поймала свое отражение в зеркале. На голове воронье гнездо, на теле ночная рубашка до самых пят, в руках посох, непостижимым образом оказавшийся в них, взгляд горит ярко голубым светом.
— Хороша, — подытожила я, — так и иди, — усмехнулась я самой себе. Вот только от намерений своих не отказалась.
Отворить створки шкафа, достать свежий мужской костюм песочной расцветки, привычно заплести волосы в тугую косу, облачиться, и лишь мимолетно бросить взгляд на наряды, некогда сшитые для изысканной девы Эйлирии. Из летящих воздушных тканей, расшитые золотыми и серебряными нитями. Тогда мы носили просто скроенные платья. Климат был таким, что особенно не помудришь со слоями ткани на себе, но, тем не менее, каждое из моих платьев было особенным. Конечно, ведь шили их для принцессы и для жрицы Двуликого Бога. В Алании сейчас такое не носят, но мне все равно. Я храню свои сокровища, точно водяной дракон из детской сказки. Просто потому, что мне надо и выкинуть жалко. Просто вот так вот погляжу немножко и вновь закрою шкаф. Сегодня я не стану мудрить и особенно тщательно закрывать лицо, просто потому, что больше не стану его скрывать. Но боюсь, что оборотни меня просто сожрут, если появлюсь перед ними в непривычном виде. Стоило мне прикрыть волосы, и уже задуматься над тем, как бы поудачней разместить занавеску на носу, как в моей комнате открылась воображаемая дверь из прошлого, а следом за ней в комнату ворвалась запыхавшаяся служанка.
— Пэри, пэри, — вопила она, обращаясь, судя по всему, к кому-то значительно старше себя, так как «пэри» по-эйлирски означало что-то типа «многоуважаемый дед», — там это, это, — тыкала рыжая девушка пальцем в сторону двери.
Полагаю, кто-то вместо меня в прошлом попросил говорить понятней, потому девчушка глубоко вздохнула, и заговорила уже медленнее:
— Вся партия поросят, кажись вот-вот издохнет!
Должно быть, пэри резонно заметил, откуда такие сведения?
— Припадки у них, пэри! Должно быть, Моли хворых нам решил подсунуть!
Дальше я уже не слушала, а со всех ног неслась на нижние этажи дворца. Туда, где, зная характер этого существа, селить чужаков было относительно безопасно. Для кого-то все сказанное показалось бы бредом, но я живу тут достаточно давно, чтобы научиться понимать этот язык прошлых образов.
Давненько я так не бегала, перепрыгивая сразу несколько ступеней разом, чувствовала себя лесной ланью. Но раз «поросята вот-вот издохнут», то следовало и впрямь поторопиться. Вариантов было два: либо что-то с Терезой, либо со всеми вместе. Следует понимать, что это место не было заурядным домом с пятью комнатами, потому добраться из одного конца дворца в другой было выматывающим путешествием. Я бежала изо всех сил, но дыхание мое вскоре сбилось и начало предательски колоть в боку. Кто бы что ни говорил, о том, как здорово жить вечно, но, наверное, было бы еще лучше не будь я по сути заурядным человеком. Имей я такие качества, как выносливость, крепкие кости, а не те, что легко сломать, и которые все одно срастутся уже через пару часов. Или силу в мышцах, как у десяти мужчин. Был один учитель в Медицинской Академии Эйлирии, что любил рассуждать о том, что именно то, что мы такие же люди, как и все позволяет нам быть настоящими целителями. Мол, мы знаем, что такое боль. На мой взгляд, может оно конечно и так, но только от этого не легче…
Запыхавшаяся, злая, точно демон из истоков Айда, уже подбегая к нужному мне залу, чтобы перейти в крыло для прислуги, я слышала лязг метала, крики, звуки борьбы, рычание оборотней, и ругань Кита, что казалось пытался перекричать всех разом, раскладывая всю родню оборотней на все лады.
И, кажется, я уже знала, с чем мне предстоит столкнуться. Тут стоит отдельно заметить два весьма важных момента. Во-первых, где-то за сто лет до моего рождения, группа повстанцев пыталась захватить дворец, а вместе с ним королевскую чету и власть. Это не было следствием долгой осады дворца, скорее хорошо спланированной диверсией. Естественно, нападавшие не были простыми крестьянами, а хорошо подготовленными магами. Уж не знаю, что там и как было в действительности, но восстание подавили, магов казнили, магическую защиту дворца еще раз усовершенствовали и все зажили мирно и счастливо. А, теперь представьте себе, что вы всю жизнь провели в месте, где кругом красота и услужливость, изысканные танцы, любовные страсти, хитроумные многоходовые интриги, но все чинно, мирно и спокойно. И, тут, вы такое увидали, что аж страсть, как вас впечатлило. Ну, вот примерно тоже самое произошло и с дворцом. Этот гад просто обожает этот момент! Точно мальчишка, дорвавшийся до приключенческого романа, он готов перечитывать его воскрешая в реальности вновь и вновь. Во-вторых, судя по всему, оборотни впечатлились тоже, а стало быть, вступили в игру, которую я про себя называла «будь другом, поддержи мой бред»! А, стало быть, как только ты начинаешь принимать участие в оживленном фрагменте прошлого, Малыш берет тебя в игру и начинает развивать события согласно и твоим представлениям тоже. Одним словом, происходящий вокруг бред вы рождаете уже вдвоем благодаря усилиям вашего воображения.
Тяжело переведя дыхание, я уже неспешно побрела к нужной мне зале. Стоило мне оказаться у самого входа, как масштабы происходящего, стали вырисовываться. Ну, первым бросился в глаза Кит. Как он оказался под самым потолком, оседлав огромную люстру и мерно покачивался на ней, извергая самые грязные ругательства на тех, кто уже полностью перекинувшись, вел оборону замка, я понятия не имела. Но парень выглядел целым и невредимым, что уже радовало. Как его потом снимать оттуда, я тоже не имела представления. Внизу же творилось нечто невообразимое. Вся мебель была расколочена, на стенах следы от когтей и крови, которая судя по всему, должна была появиться у нападавших от причиненных им увечий. По всей видимости то, что трупы просто таяли в воздухе, оборотней уже не смущало. В центре зала шло самое настоящее сражение, где, кто бы сомневался, оборотни ловко уклонялись от брошенных в них заклятий и заговоренных мечей, и так же споро рвали глотки врагам, которые исчезая после столь незамысловатой смерти, воскресали вновь. И так, один «поросенок» залез под потолок, двое изображали из себя грозных волков, где еще две с половиной «свиньи» я не знала.