С - 2
Шрифт:
Признаться честно, я могла бы оставаться спокойной не пытайся этот придурок при каждом удобном случае приблизиться к моему лицу. Это безумно раздражало. Мало того, что мне смотреть на него было тошно, так вот еще столь близкое его расположение, буквально провоцировало меня. Будь я помоложе, то еще была бы в состоянии себя контролировать в таких случаях. Но с возрастом мой характер совершенно испоганился, и стерпеть подобное соседство я уже не могла физически. Так что то, что мой лоб устремился к его переносице, лично я склонна считать чисто рефлекторным поступком, а не показателем моего умственного развития.
— У тебя совершенно дилетантское мнение на этот счет, — неприлично хихикнула я, когда Элтрайс Эль Дриэлл схватившись за свой нос, пытался остановить носовое кровотечение.
— Чокнутая сука, — гнусаво просипел он, убирая руку от лица.
— Между прочим, я поправила тебе позвоночник, — осклабилась я, получая в благодарность очередную оплеуху, от которой у меня в ушах зазвенело. И, кажется, я и впрямь, получила небольшую контузию на правую сторону.
— Боги не могли создать существ более жалких, чем вы и наделить их столь щедро, что любой здравомыслящий муж усомнился бы в их разумности, — брезгливо покачал он головой, все еще утирая кровь, рукавом своей тоги.
Он вновь надумал наклониться к моему лицу, чтобы прошептать очередную гениальную мысль, что бродила в его изуродованной безумием голове. Но тут уж в бой пошла моя гримаса из разряда «королевская болонка настороже». Главное было, как следует выпучить глаза и поджать губы, чтобы ему хватило здравомыслия не делать этого.
— Я тебя предупреждаю, у меня зубы растут за три дня, но я согласна потерпеть, если на кону будет твой нос. Перестань уже наклоняться ко мне!
— Решила подерзить? — холодно поинтересовался он. — Помнится, раньше ты противилась страху не так игриво, — усмехнулся он.
Мне кажется, что триста лет назад, у меня не было сил даже на то, чтобы возразить. Неожиданно вспомнилось то состояние безысходности, обреченности и усталости. Какими же истощенными мы были тогда. Из нас точно выпили всякую волю к жизни, все цвета этого мира поделились лишь на оттенки черного и серого. Это он сделал нас такими. Но, тогда у меня был Киран. Я держалась за него и моя сила не покинула меня. Я осталась. Сейчас…у меня снова был он и … Кит. Ребенок, любовь к которому согревает те уголки моего сердца, о которых, кажется, я успела забыть.
Почему по моим щекам побежали слезы, я, признаться откровенно, и сама не поняла, но та тварь, что стояла сейчас передо мной довольно усмехнулась.
— Да, ты помнишь, не так ли?
— Ты думаешь, что ты особенный, да? — тихо спросила я. — Правда, считаешь, что мне некого помнить кроме тебя? О таких как ты забывают очень быстро, точно вас и не было вовсе. Поверь мне на слово, однажды забудут и тебя.
Он хотел что-то сказать мне в ответ, но в этот самый момент в дверь постучали, и на пороге возник низкорослый мужчина-аланит в темно-серой тоге.
— Господин, вы звали меня? — глубоко поклонившись, поинтересовался он.
— Тис, только посмотри, что у меня есть, — довольно осклабился Дриэлл, вставая сбоку от меня.
Невзрачного вида мужчина выпрямился и непонимающе посмотрел сперва на меня, а уже затем на своего хозяина, словно спрашивая, что все это значит.
— Не понимаешь? Просто представь, что если бы силу, которую можно получить, совершив десятки жертвоприношений, можно было бы изъять всего у одного существа? Вот, именно такое существо ты сейчас видишь перед собой. Жаль, у меня нет времени выяснить, что приключилось с приготовленными к случаю сосудами, но, думается мне, тут, — небрежно кивнул он в мою сторону, — кое-что останется и для меня. Подготовь все во дворе, начнем минут через десять, я думаю, — улыбнулся Дриэлл, отпуская своего слугу.
Как только дверь за Тисом затворилась, спустя всего через несколько секунд она вновь притворилась. На этот раз вошедший мужчина даже не потрудился постучать. Этого аланита я узнала сразу. Не могла не узнать, ведь, как ни крути, но лицо такой личности, как Император Алании почему-то хорошо отпечатывается в памяти.
Мужчина буквально излучал нервозность. Он казался ни на шутку разгневанным и одновременно встревоженным. Но, так или иначе, не признать в нем Императора было невозможно. Чего стоил один его венец, выкованный так искусно, словно и впрямь существуют золотые ветви и листья, из которых возможно сделать нечто подобное.
— У тебя хватило наглости послать за мной? — оскалился мужчина, даже не пытаясь изобразить вежливость.
Следом за ним в гостиную вошло еще четверо охранников, молчаливой тенью следовавших за своим Императором.
— Что ты вытворяешь?!
Казалось, юный император не проявил никакого интереса ко мне, что, считай, сидела в самом центре комнаты. Все его внимание и гнев были направлены именно к Дриэллу.
Все произошло быстро. Элтрайс даже не потрудился разыграть представление для своей жертвы. Не было ни приветствия, ни извинений, ни попыток все объяснить, дабы насладиться моментом триумфа. Его стражники действовали быстро и слаженно. Короткие замахи мечами и Император остался совершенно один. Четверо его охранников, словно упали без сил внезапно устав. Четыре смерти ударили меня так, как не смог это сделать Дриэлл. Я молча сидела на стуле, который он так любезно выделил мне, и боролась с отдачей, которая пришла ко мне с гибелью этих аланитов. Я знала, понимала, что все это не просто так, и раз я вижу все происходящее, значит, совсем скоро не станет и меня. Он был уверен в этом.
Одним плавным движением, он преодолел расстояние, что разделяло его и Императора, и только сейчас я заметила в руке Элтрайса небольшой изогнутый нож с зазубринами на лезвии. Откуда он взял это исконное оружие ритаров, мне оставалось лишь догадываться.
— Как ты…
Договорить Император так и не успел. Один замах и, казалось бы, легкое касание, чтобы из его горла хлынула кровь.
«Пять» эта единственная связная мысль, что вспыхнула в моем сознании, в то время как я начала задыхаться.
— Сделайте, как надо, — кивнул он куда-то мне за спину, бросая нож, которым всего секунду назад убил Императора, на пол. — Все должно выглядеть, как спланированное нападение.
Ни тени эмоции. Ни сожаления, ни гнева, ничего. Лишь отстраненное удовлетворение от происходящего. Вот, пожалуй, все, что я могла разглядеть на его лице.
— Пойдем, милая, нам тут не место, — обратился он ко мне, поднимая меня на руки.
Словно во сне, я не пыталась сопротивляться. Все произошедшее было столь сюрреалистичным, что я не могла даже пошевелиться, лишь машинально обернулась, чтобы увидеть, как четверо стражников обрывают еще три жизни плененных ритаров.