С драконами не разводятся, или Факультет злодеев
Шрифт:
– Рамона, – коротко отвечаю я, чтоб наконец отстал.
Парень расплывается в улыбке.
– Спасибо!
Тут его настигает однокурсница, хватает за локоть и тащит вверх по лестнице. Я вздыхаю, глядя им вслед. Беззаботные годы студенчества… Я бы с удовольствием отмотала время вспять и снова проучилась шесть лет в институте благородных магесс. Правда, я туда поступила, когда мне было всего десять, и эти ребята явно старше, чем мой выпускной класс.
– Пойдем скорее, я покажу тебе, где мои апартаменты. Приведешь себя в порядок, пока будешь ждать меня.
Бабушка работает штатным целителем, под ее руководством две помощницы. А лазарет занимает практически весь пятый этаж. Я с удивлением насчитываю шесть белых дверей, пока мы идем к самой дальней, ведущей в жилые комнаты.
Оставив меня там, она торопится оказать помощь пострадавшей, а я принимаюсь осматриваться. Небольшая гостиная с диванчиком у камина, комодом и столом с двумя стульями. В дальнем углу вход в спальню, а оттуда – в купальню. Помню, бабушка рассказывала, что каждый магистр имеет свои личные покои. И несмотря на то, что замок академии снаружи не кажется таким вместительным, он помещает в себе очень много залов, кабинетов и комнат. Мало того, самый верхний этаж вообще пустует. Только какой он по счету, не помню.
Я успеваю умыться и расчесаться, оценив свое измученное сумасшедшим днем отражение. Оставляю использованный камень-портал на полочке под зеркалом и смотрю на него, ни о чем не думая.
– Милая, ты где? – раздается родной голос из гостиной.
Наскоро вытираю лицо и тороплюсь выйти.
Мы садимся на диванчик, бабушка берет мои ладони в свои и спрашивает:
– Ну, рассказывай. Что у тебя стряслось? Откуда синяк на скуле? Почему так горько плакала?
Опускаю глаза на наши руки.
– Сказала же, он ударил меня. Рэйзор. Я застала его с любовницей, а потом…
Рассказ дается нелегко, но с каждым словом в груди рассыпается в песок один из множества камней, лежащих грузом на сердце. Оставляю невысказанным лишь известие о зародившейся внутри меня новой жизни. Потому что произнести это вслух после всего остального оказывается не так просто.
Бабушка молча слушает, не задавая лишних вопросов, и в конце моего откровения притягивает к себе, обнимает.
– Ну кто же знал, что так будет, моя куколка Мона… Кто же знал?
Укачивает меня, как ребенка, и я вспоминаю дни, когда была совсем маленькой и самое страшное горе заключалось во всего лишь разбитой коленке.
– Я договорюсь с лордом Мортеном, чтобы ты пожила у меня. Подумала, успокоилась. А там и решила, будешь ли прощать супруга.
Отстраняюсь, непонимающе хлопая глазами.
– Бабушка, но я даже не собираюсь его прощать! Мало того, он вряд ли понял, что именно сделал не так! Ты слышала меня вообще?
– Ну ладно, ладно, – тут же успокаивает меня она, хлопая по сжатому кулачку. – Смотрю, ты уже все решила. Но знаешь же, что разорвать союз с истинным очень сложно? Тем более он из такой влиятельной семьи…
– Я не останусь с ним. Я его боюсь! За один день так много всего произошло! У меня словно глаза открылись, понимаешь? Я же все это время была слепа и видела не того, кем Рэйзор на самом деле являлся, а того, о ком всегда мечтала.
Бабушка вздыхает, качая головой.
– Хорошо, хоть не понесла… Иначе тебя совершенно точно не отпустили бы. А так, может, и есть шанс разорвать союз.
Она встает и идет к комоду, на котором стоит графин с рубиновой жидкостью. Берет стакан, наливает половину и несет мне. А я смотрю перед собой невидящим взглядом, будто мешком по голове ударенная ее словами. Рука сама тянется к животу, но я сжимаю пальцы в кулак и накрываю другой ладонью. Прикусываю губу, чувствуя, как ускоряется ритм сердца.
Собственно, я так и думала, но все же надеялась на бабушкины знания, ее участие. Была уверена, что она найдет какой-нибудь выход из того тупика, в который я попала. Но оказалось, выхода из него попросту нет.
– На, выпей, детка. Это розовый настой, он поможет тебе расслабиться и спокойно поспать.
– Бабушка. – Смотрю на нее, принимая стакан. – Ты ведь хочешь, чтобы я вернулась к мужу, да?
Она грустно улыбается и вновь сжимает мою свободную ладонь.
– Я должна тебе кое-что рассказать, куколка Мона. И попросить у тебя прощения…
У меня внутри все переворачивается.
Нет, нет, нет, я не хочу узнавать ничего, за что должна буду простить единственного родного человека. Сжимаю стакан до побелевших костяшек и не свожу глаз с бабушки.
– Выпей, милая.
Послушно делаю несколько глотков.
– Умница. А теперь сними платье и покажи метку истинности.
– А что с ней не так? – Голос садится от волнения, за стуком сердца не слышу собственных мыслей. – Почему ты должна просить у меня прощения?..
Она молчит, берет мой стакан и отпивает немного настоя.
– Наш род происходит от невозможного в те времена союза чародейки и дракона. В нас течет драконья кровь, но магия их нам неподвластна. Вместо нее мы обладаем своей, особой. Более яркой и сильной, нежели у других магов, но все же не такой, как у крылатых.
– Да-да, я все это знаю, при чем тут моя метка?
– Не торопись, родная. И снимай платье.
Пальцы путаются, но я послушно расстегиваю мелкие пуговички, вся обратившись в слух.
– Так как мы не совсем драконы, метки истинности для нас – большая редкость.
– Да, это я тоже знаю. Мои родители были оба из чародеев, и вы с дедушкой – тоже.
Бабуля поджимает губы и опускает взгляд на спавший с моего плеча рукав.
– Все верно. Из ближайших предков, моя мать связала свою жизнь с драконом. Но истинности в их союзе не было. Метку носила ее бабка. И у нее был как раз такой же случай, как у тебя.
– Что не так с моим случаем?
Стаскиваю верх платья до талии, оголяя руки. Бабушка берет меня за локоть и склоняется ближе, рассматривая рунную вязь. Я скашиваю взгляд, отмечая, что узор вновь двоится, но нижний браслет гораздо тусклее основного.