С любовью, Лондон
Шрифт:
— Катька, видела бы ты сейчас своё лицо. Бледная, как поганка, смотреть противно, — по-русски проговорила мама, отстегивая ремень безопасности, и я окончательно убедилась в своих наблюдениях.
Мама всегда переходила на родной язык, когда хотела: а) поорать на меня; б) поугарать надо мной; в) оба варианта одновременно.
— Тебе легко говорить, — промямлила я, в который раз расправляя темно-коричневую замшевую юбку, что становилось у меня уже навязчивым движением, — не тебе же придётся сейчас торчать перед кучей незнакомых людей, которые будут на тебя пялиться.
— Вообще-то, придется. Я же
Тот снова положил свою лапищу на ее бедро, обтянутое узкой черной юбкой, и, похлопав по нему, произнес:
— Потрясающе, Джули. Как всегда! Прекратите уже обе так переживать! Это всего лишь школа, а не здание суда.
— В суде хотя бы есть адвокаты, — уныло прокомментировала я его слова.
— Значит я буду вашим адвокатом. Все, идемте! — решительно проговорил он.
А у меня от этого его «лет’с гоу» так и засосало под ложечкой. Но я понимала, что хуже перспективы оказаться новенькой в школе посреди учебного года, могла быть только идея припереться туда за ручку с мамочкой и отчимом. Поэтому, собрав всю волю в кулак и куда только можно, выдала:
— Дайте мне пять минут, потом идите вы, как и договаривались. Нас не должны видеть вместе.
— Катька, и к чему такая конспирация? — спросила мама. — Ты думаешь, никто не узнает?
— Вы – Хьюзы, я – Чеснокова, — сыпала я очевидностями. — Не вижу связи. Поэтому, будьте добры, сделайте вид, что мы не знакомы хотя бы сегодня и не портите мой имидж загадочной иностранки.
Рик, откинув голову на спинку сиденья, откровенно поржал над моим заявлением, а потом спросил:
— Джули, ты была такая же?
Поправив свои идеальные светлые локоны, мама, максимально нагнав пафоса и строгости, ответила:
— Так я тебе и сказала.
Я же отметила про себя, что маман, оказывается, та ещё кокетка! И кто бы мог подумать?
Вооружившись планом местности и здания, которые для меня вчера набросал Рик, все еще не оставляя попыток подмазаться ко мне, я вошла в здание школы, названной в честь шестьдесят третьего генерального прокурора США, и нервно хихикнула себе под нос, вспомнив, как Рик только что сравнивал школу с дворцом Фемиды**.
Школа, что снаружи, что изнутри, меня мало чем удивила. Я же не в лесу жила, и уже не единожды гуглила информацию про американские школы. Моя МОУ «СОШ номер NN города Челябинска», само собой, была в сто раз лучше, милее, светлее и уютнее. Но тут тоже было довольно сносно. Школа была современная, огромная, правда какая-то слишком аляпистая, начиная от синих шкафчиков вдоль бледно-желтых стен коридора и разноцветных стендов с яркими объявлениями до школьников, или студентов, как тут их принято было называть. Никакого дресс-кода и сменки. Да как так учиться вообще можно? В школу и без сменки?! Просто кощунство какое-то!
Решив отыскать свой шкафчик, чтобы разгрузить рюкзак, я направилась на второй этаж, где так же, как и на первом, было настоящее буйство цвета. На самом деле, мы, русские школьники – народ привычный. Учебники алгебры, русского языка, обществознания, географии, литературы и первый том «Войны и мир» легко помещались по понедельникам в моем рюкзаке, когда я училась в родной школе еще какие-то
Вот только после пяти минут бесполезного верчения замка, этот долбаный железный ящик так и не желал поддаваться. Я уже раз десять проверила комбинацию и заново отсчитала свой шкафчик, когда заметила, что на меня подозрительно косятся студенты. Их можно было понять. Стоит какая-то неизвестная девица посреди коридора и пытается выломать дверь шкафчика.
— Нужна помощь? — раздался голос за моей спиной.
Я медленно повернулась и почти уткнулась носом в эмблему школьной футбольной команды, которая украшала куртку-бомбер какого-то дылды, что с дежурной американской улыбкой смотрел на меня. Короткий темный ёжик на голове, доброжелательный взгляд карих глаз и ямочка на подбородке. На мой вкус, слишком смазливый, но это явно был не повод, чтобы не воспользоваться его предложением.
— Да, пожалуй. Кажется, я ему не понравилась, — кивнула в сторону этого тупого куска железа и отступила, давая парню возможность подойти к шкафчику, после чего продиктовала цифры кода.
Не прошло и пары секунд, как этот добрый самаритянин разобрался с замком и открыл дверцу, с улыбкой посматривая на меня.
— Вот и все, — констатировал он очевидное. — Я тебя тут раньше не видел. Ты же новенькая? Я Курт, кстати, — и шлепнул ладонью по своей широченной груди.
Этот Курт реально был просто огромным: косая сажень в плечах, квадратный подбородок и ростом под два метра.
Интересно, чем их тут кормят, если к концу школы студенты выглядят, как рестлеры? Не все, конечно, вон тот дрыщ в очках, что пялится на меня с противоположного конца коридора, еще тот синюшный цыпленок, но вот этот Курт же просто бройлер какой-то!
— Да, — кивнула в ответ. — Я здесь первый день. Меня зовут Кейт.
— Приятно познакомиться, Кейт, — он улыбнулся еще приветливее. Хотя, казалось бы, куда еще? — Откуда ты?
— Я из России, — проговорила, уже предвосхищая его удивление.
— Серьезно?! Офигеть! У тебя интересный акцент, такой знакомый… — он нахмурил густые темные брови, словно вспоминал что-то или анализировал. — Точно! На Гавайях так говорят! — заявил Курт, вынудив мои аккуратнее бровки ускакать мне на лоб. — Я отдыхал там с родителями этим летом. Так откуда у тебя гавайский акцент, Кейт из России? — спросил парень, демонстрируя свою заинтересованность.
— Курт, вот ты где! — раздался сладкоголосый вопль из кучки нарисовавших рядом с нами девчонок.
Двое из этой кучки выступили вперед, и сначала я решила, что у меня двоится в глазах. Но, нет. Это были близняшки. Зита и Гита. Как я тут же их мысленно окрестила. Однажды мне удалось посмотреть эту душераздирающую индийскую драму про разлученных в детстве близняшек, когда я тусила на летних каникулах у бабы Люси, которая была ярой фанаткой Болливуда. Но этих двух американок, судя по всему, никто не собирался разлучать. Длинноногие красивые мулатки с прямыми темными волосами, идеальными бровями и пушистыми ресницами смотрели на меня совсем не дружелюбно и отличались лишь тем, что одна (Зита) была в коротком джинсовом сарафане, а другая (Гита) – в не менее коротких шортах.