С пляжа к алтарю, или Танго курортной страсти (Искусительница, или Капкан на ялтинского жениха)
Шрифт:
Глава 12
Зайдя во двор, я обратила внимание на сидящую на лавочке Кристину и, не удержавшись, спросила:
— Кристина, ты приросла, что ли, к этой лавке? На море-то хоть ходишь? Там вода как парное молоко. Стоило ли приезжать в Ялту, чтобы сидеть на этой лавочке?
— Да я почти две недели на этом море, уже от души накупалась. Это ты только что до него дорвалась и готова в воде сидеть сутками. Сейчас ребенок спит. Проснется, жара спадет, и пойдем на пляж.
— Ну, наверное, это правильно.
— А ты как покупалась?
—
— Да, народу больше, чем людей — это точно.
— Ладно, пойду собираться. На работу пора.
Я чувствовала, что Кристина хочет со мной поболтать, что ей скучно, но я сделала вид, что тороплюсь, и тут же пошла к себе. Распахнув дверь, я все же включила в своем курятнике свет и принялась собираться на свою так называемую работу. Надев вечернее платье и босоножки, я достала маленькое зеркальце и постаралась в нем себя рассмотреть. Затем разложила на кровати всю косметику и стала краситься. Я смотрелась в зеркало и сама себя не узнавала. Я привыкла выглядеть более естественно, не так ярко. И все же я начинала нравиться сама себе: чересчур открытое, сексуальное платье, модные босоножки и ярко накрашенные чувственные губы. Мимо такой девушки ни один мужчина не сможет пройти равнодушно. Настоящая искусительница! Поначалу мне хотелось разбить зеркало об стену, смыть этот яркий макияж и надеть привычные джинсы, которые у меня, увы, увел негодяй из поезда. Но чем дольше я на себя смотрела, тем сильнее мне хотелось оставить все, как есть. Мне начинали нравиться перемены, произошедшие во мне. Захотелось почувствовать, каково же быть искусительницей, и увидеть, как ведут себя мужчины, когда встречаются с такой женщиной?
Я никогда не жаловала каблуки и все время ходила в кроссовках, но сейчас… Сейчас, несмотря на то что на высоких каблуках я чувствовала себя крайне неловко, я попыталась скрыть свою врожденную сутулость и, выпрямив спину и высоко подняв голову, решила, что просто нужно себя к этому приучить. Пройдет время, и я, надев туфли на высоких каблуках, буду чувствовать себя королевой красоты. Приеду домой, обязательно выкину старые тапочки и куплю себе красивые домашние туфли на каблучках, украшенные большими пушистыми помпонами. Если я теперь вся такая новая, то, когда вернусь в Москву, обновлю свой гардеробчик.
— Настя, к тебе можно? — Сквозь марлю, висящую на двери, я увидела Кристину. — Ты чего свет жжешь? День же еще.
— А в твои обязанности входит следить за тем, чтобы постояльцы экономили электричество? Ты кто? Правая рука Петра Петровича?
— Ну перестань, просто я хотела как лучше. Петя, знаешь, как ругается, когда видит, что постояльцы днем свет включают! Я хотела тебя предупредить.
— Пусть твой Петя на свою жену орет, а мне в этой конуре, может, дышать темно. А ты вообще за свою халупу платишь, так какого черта ты ему свет экономишь? Объясни этому жлобу, что у нас уже за все заплачено.
Я отодвинула марлю и вызывающе посмотрела на опешившую Кристину.
— Ой! — ахнула Кристина.
— Нравлюсь?
— Красивая, как песня. Это платье тоже Петька купил?
— Он самый.
— И после этого ты хочешь сказать, что у тебя с ним ничего не было?
— Представь себе, — покачала я головой. — Не было и никогда не будет.
— А меня научишь?
— Чему? — удивилась я.
— Вот так мужиков раскручивать по полной программе и с ними не спать. — От волнения Кристина облизала пересохшие губы.
— Я сама только учусь, — честно призналась я.
— У тебя хорошо получается. Можно представить, сколько стоит подобное платье.
— Я стараюсь. Я согласна, что платье дорогое, но моя честь стоит дороже.
— Мне сегодня Петя сказал, чем ты будешь в кафе работать, но кем, я толком не запомнила.
— Буду заниматься консумацией, — уже с гордостью ответила.
— Я поняла, что это такое: это вот так, как ты, мужиков доить, но ни в коем случае с ними не спать.
— Молодец, — похвалила я Кристину. — Пусть спят за деньги проститутки, у них работа такая. Зачем хлеб у них отнимать?
— Может, мне тоже к Петьке устроиться? — возбужденно спросила Кристина. — А что? Буду твоей ученицей?
— А ребенка куда денешь?
— Да, вот это целая проблема. Знаешь, если честно, то у меня не получится так, как у тебя.
— А чем ты хуже?
— Я очень закомплексованная. Я мужчин стесняюсь.
— Да ты что? Ну, ничего себе! Ребенка родила, а мужиков боишься. Что их стесняться-то? Их использовать надо, иметь по полной программе. Если не ты будешь их иметь, так они будут иметь тебя. Ты вот мужиков жалеешь, а тебя никто не пожалеет.
— Ой, цинично все это.
— Тогда живи как знаешь, и пусть мужчины себя используют.
Я говорила и поражалась сама себе, потому что повторяла слова своей любимой тетушки и даже копировала ее жесты. Господи, откуда во мне все это? Неужели во мне родная кровь заговорила?
— А отец-то хоть у твоего ребенка есть?
— Да откуда же ему взяться-то? Он бросил меня сразу, как только узнал, что я забеременела, — опустила глаза Кристина.
— Помогает?
— Скажешь тоже! Даже погремушки ни одной не подарил. Пьет, гуляет да живет в свое удовольствие.
— А на что ты живешь? Ребенка в Крым привезла…
— Работаю с утра до ночи, да родители помогают. — Видимо, Кристина почувствовала неловкость и тут же перевела разговор в другое русло: — Я пришла предупредить тебя, чтобы ты была осторожной.
— Что ты имеешь в виду? То, что в мой сарай ночью может Петька ввалиться? Ты меня уже предупреждала. Как ввалится, так и вылетит обратно. Нечего расхаживать по чужим курятникам. У него свой насест есть.
— Да я не про то. Пётр мне сказал, что по Ялте маньяк-убийца расхаживает. Девушку задушили сегодня ночью. Так что будь внимательна. Ты вон какая яркая — прямо приманка для маньяков.
Я почувствовала зябкий холодок и тихо произнесла:
— Спасибо за информацию, Пётр и меня об этом предупредил. Я буду осторожна.
Почувствовав, что Кристина хочет о чем-то меня спросить, но ее гложут сомнения, я не выдержала:
— Кристина, ну, спрашивай! Что тебя еще интересует?