С подлинным верно(Сатирические и юмористические рассказы)
Шрифт:
— Сергей Павлович и наш худрук — оба сейчас на просмотре: приехала эстрадная бригада, так перед тем, как разрешить им выступать у нас, решено сперва поглядеть: чего они, так сказать, дают в концерте.
И секретарша показала рукою на афишу, прикрепленную на трех гвоздях к стене. Афиша была сугубо провинциальная, как сразу же отметил про себя Торопов. Исполненная переливчатой краской, называемой «шанжан» — от синего тона до темно-красного, — она вмещала несколько клише с фотографиями участников концерта. Фотографии были плохие, «заретушированные» до такой степени, что лица были похожи на карикатуры. Шрифты афиши — старомодные и безвкусные, с завитушками —
А НУ, ПРИХОДИТЕ К НАМ,
НЕ ПОЖАЛЕЕТЕ!..
И по всему листу были разбросаны имена исполнителей: «Анна Светозарная — песни настроений… Анатолий Леонардо — иллюзионный акт… Е. Купаткина и В. Гнилорыбов — акробаты… С. Чибряков — аккордеон… С. Чарская и Э. Дверский — скетч… Владимир Поддужный — конферанс и интермедии».
Торопов снисходительно ухмыльнулся, прочитав все это.
— А где происходит просмотр? — спросил он.
— В нашем зале… здесь же, на втором этаже… Я могу проводить, — поспешно отозвалась секретарша.
И через три минуты Торопов уже входил в сыроватую темноту зрительного зала. На плохо освещенной сцене, сидя на стуле, играл аккордеонист с надменным лицом. Видно было, что он очень уважает себя за умение пользоваться этим сложным музыкальным инструментом. А в проходе между восьмым и девятым рядами за столом сидели местные руководители по части искусств. Они встали, заметив приближение Торопова. Тот шепотом попросил их сесть и занял место рядом с заведующим областным отделом культуры.
— Вот полюбуйтесь, какую халтурку нам еще приходится прослушивать, — на ухо Торопову сказал этот заведующий.
И действительно, номера в этом концерте были как на подбор. Пожилая певица с дребезжащим голосом фальшиво исполняла избитые и пошлые песенки. Фокусник, называемый в афише «иллюзионный акт», с трудом проделывал нехитрые штуки с папиросами, картами, шариками и бумажными цветами до такой степени грязными и изорванными, что делалось просто жалко и его и себя. Худенькие полуголые акробаты копошились на грязной ковровой дорожке в метр длиною. Густо нагримированные актер и актриса неправдоподобными голосами кричали друг на друга, изображая ссоры супружеской четы в нелепом «скетче». Но неприятнее всех был конферансье — он же фельетонист и куплетист — Владимир Поддужный. Он подмигивал зрителям, ненатурально и хрипло смеялся, выгибал руки колесом и сыпал старыми остротами…
Торопов не усидел до конца программы. Вслед за «товарищем из центра» покинул зал и директор филармонии. Уступая дорогу в свой кабинет Торопову, он грустно заметил:
— Вы подумайте только: эти нахалы эстрадники требуют, чтобы мы им дали письменную мотивировку нашего отказа от бригады… Придется собрать что-то вроде комиссии и вынести резолюцию…
— Это когда будет происходить? — спросил Торопов.
— В три часа мы думаем собраться… Если вы пожелаете тоже присутствовать, нам будет очень приятно, разумеется…
— Не исключено, что я зайду, — важно заметил Торопов и протянул руку директору. — Только вы не забудьте подготовить мне те данные по симфоническим выступлениям вашего оркестра…
— Как же, как же, уже перепечатывается все…
Торопов вышел на улицу и вдруг сообразил, что до трех часов ему, собственно, делать нечего. И посему направился в гостиницу, где ему был отведен номер типа «люкс» (по местным условиям).
В вестибюле гостиницы Торопов заметил двух или трех артистов из бригады, которую только что смотрел. Они хлопотливо вносили и выносили свой разнообразный и типичный для гастролеров багаж: чемоданы и корзины со следами пребывания во многих населенных пунктах. Как видно, обслуживающего персонала в бригаде не было, и артисты сами привычно и ловко обходились с тяжелыми вещами…
Степенно проследовав мимо, Торопов взял свежие газеты в киоске у лифта и поднялся к себе в номер. Он прилег на диван, снявши галстук и пиджак. Почитал газету и незаметно для себя задремал. Проснулся от стука в дверь.
— Да? — негромко вымолвил Торопов, не совсем еще очнувшись.
Чей-то голос произнес из-за двери:
— Пожалуйте на комиссию.
— А?.. Да, да!.. Хотя — на какую комиссию? — Уже задавая этот вопрос, Торопов вспомнил, что обещался прийти на обсуждение эстрадной программы. И потому стал быстро приводить себя в порядок: часы показывали без семи минут три…
Выйдя в коридор и закрыв за собой дверь в номер, Торопов направился было в вестибюль. Но из маленького холла, расположенного в коридоре совсем близко к его номеру, послышался строгий призыв:
— Товарищ Торопов, куда же вы? Мы здесь!..
Обернувшись, Торопов увидел, что в холле за длинным столом, покрытым ковровой скатертью, чинно сидели все члены приехавшей эстрадной бригады. Председательское место занимал развязный конферансье — Владимир Поддужный, который, впрочем, в настоящий момент вел себя крайне серьезно и даже значительно. Рядом с ним, держа в руках карандаш, наклонилась над стопкой бумаги маленькая акробатка, одетая теперь в закрытое черное платье. Очевидно, она исполняла обязанности секретаря. И все восемь участников концерта глядели на Торопова не то чтобы осуждающе, а, скорее, с подозрением…
Раньше чем Торопов успел обдумать всю странность подобной ситуации, он подошел вплотную к столу. «Однако это — не та комиссия!» — пронеслось в голове у «товарища из центра»… А председатель (то есть конферансье), указывая рукою на стул, достойно и сдержанно потребовал… нет, скорее даже — разрешил:
— Садитесь, пожалуйста. Так. Позвольте узнать ваше имя-отчество и фамилию? Занимаемая должность? Стаж работы?..
Отвечая на вопросы, Торопов тщился принять решение: как ему с уместной резкостью и авторитетностью поскорее прекратить данное нелепое положение. Подумать только: те люди, которые подлежат комиссованию с его стороны, позволяют себе чинить допрос — кому? — ему, Торопову, ответственному работнику из центра, который… ну и так далее… Почему-то, впрочем, найти нужное решение Торопов никак не мог и послушно отвечал на вопросы членов нелепой актерской бригады… Именно: всей бригады, ибо к председательствующему конферансье присоединились и другие эстрадники. И вопросы делались все более сложными и затруднительными для ответа. Теперь уже не простых анкетных данных добивались у Торопова вопрошавшие. Нет, они хотели знать, что именно лично Торопов совершил за многолетнюю свою деятельность на пользу советской эстраде…
— Ну, вот скажем так: понравилось сегодня вам мое выступление с куплетами? — спрашивал конферансье-председатель.
— Мммм… нннне оч-чень, — уклончиво выговорил Торопов.
— А чем именно? Что — как мы, эстрадники, говорим — «культурки не хватает», — да?
— Мммм… если хотите…
— Правильно. Лиза, запиши мнение товарища из центра. Так. А скажите: где бы я — рядовой артист эстрады — мог почерпнуть этой «культурки»? Или, серьезно говоря, где я мог бы получить образование по моей специальности?