С/С том 11. Гриф - птица терпеливая. Невинный убийца. Лишний козырь в рукаве
Шрифт:
— Я не отпущу тебя, пока ты не ответишь, — сказал я, тяжело дыша. — Мне необходимо это знать.
Торчи начал проклинать меня. Я завернул ему руку еще дальше, пока ругань не смешалась со стонами.
— Вы сломаете мне руку!
— Какое мне дело до твоей руки. Придется сломать — так сломаю. Со сломанной рукой тебе уже не удастся заниматься профессией карманника, Торчи.
— Ладно, я все расскажу вам, — прохрипел он. — Отпустите меня.
Я ослабил хватку, но продолжал держать руку в вывернутом
— Почему она отдала тебе брошь?
— Ее интересовало, хотите ли вы по-прежнему уехать из страны. Я сказал, что вы твердо решили покинуть Италию.
— Ты сказал ей, почему?
— Это не понадобилось. Синьоре самой об этом известно, — прохрипел Торчи.
Я отпустил его, отшвырнув нож ногой под кушетку, и подошел к окну. Торчи дрожал всем телом. Если он сказал мне правду, то мое положение было опасным. Торчи уселся на стул и стал со стоном потирать руку. Он не решался посмотреть на меня.
— Расскажи мне все с самого начала, Торчи.
— Эта дама приехала сюда днем. Она не назвалась, но я сразу же узнал ее и понял, что это именно та женщина, с которой у вас роман.
Он посмотрел на меня исподлобья.
— Это ведь верно, что у вас с ней роман?
— Говори, что у вас произошло, иначе я сверну тебе шею.
— Сейчас, синьор Дэвид. Я вам все расскажу, — с готовностью ответил Торчи. — Та дама сказала, что хочет вам помочь, но вы слишком горды, чтобы принять ее помощь. Синьора достала брошь и сказала, что я могу оставить ее себе, если все расскажу ей.
— И ты рассказал? — В ярости я готов был его задушить.
— Это было слишком большое искушение для меня, синьор Дэвид. В конце концов я рассказал той даме, что вы хотите уехать из Италии и поэтому нуждаетесь в паспорте.
— Ты сказал ей, сколько просит за него Джакобо?
— Да, я назвал ей цену.
— Что еще интересовало синьору?
— Она спросила, не разыскивает ли вас полиция.
— Дальше.
Торчи подумал.
— Я не сказал ей ничего особенного. Я только сообщил, что вы, как и я, дезертировали из армии, и объяснил, что у вас нет документов. Если она хочет помочь вам, то пусть дает деньги на фальшивый паспорт. Я хотел только помочь вам.
— Больше она ничего не хотела узнать?
Торчи задумчиво сдвинул брови.
— Она спросила, настоящее ли это имя — Дэвид Чизхольм.
Мороз пробежал у меня по коже.
— Я сказал ей, что знаю вас только под этим именем, — продолжал Торчи, потирая руку. — Тогда она спросила, не слышал ли я фамилию Чизхем?
Конец! Лауре было все известно! Она все время знала обо мне то, из-за чего меня разыскивала полиция. И это была единственная причина, почему Лаура связалась со мной.
— Ты чудный друг, Торчи, — хрипло сказал я. — Я всегда знал, что на тебя можно положиться.
Он смущенно смотрел на меня.
— Но ведь она любит вас, синьор Дэвид. К чему ей причинять вам зло?
— А пошел ты к черту! — крикнул я и повернулся к двери.
— Выпейте виски, синьор Дэвид, — виновато предложил Торчи. — Просто чтобы доказать, что мы не враги.
— Мы не враги и не друзья, Торчи. Мы просто чужие.
Я открыл задвижку и вышел. Лауре нужно было только поднять трубку и сообщить полиции, где меня найти. В любой момент, как только ей заблагорассудится. Я был в ее руках, и это было ей известно.
ГЛАВА 6
«Я сказал ей, что вы дезертировали…» — все время стояло у меня в ушах. Таковы были слова Торчи. А я хорошо помнил, как началась эта история. Как-то днем в Рено я купался в море вместе с двумя другими сержантами, когда на берегу появился лейтенант Роулинг и подозвал меня. Роулинг был славный малый — высокий, стройный и всегда не прочь пошутить.
— Мне очень жаль отвлекать вас, сержант, — с усмешкой сказал он, — но вы мне нужны. Оденьтесь, вас вызывают в штаб.
Пока я вытирался и одевался, Роулинг закурил сигарету и, сдвинув на лоб фуражку, спросил:
— Вы ведь говорите по-итальянски, не так ли?
— Да, сэр.
— Хорошо?
— Я вырос во Флоренции. Мой отец был художником. Когда умер его брат и завещал отцу немного денег и дом в Калифорнии, мы переехали в Америку, но язык я не забыл.
Лейтенант кивнул.
— Вы хорошо знаете Флоренцию?
— Я прожил там два года, занимаясь архитектурой.
— А как насчет Рима и Венеции?
— Их я тоже знаю. Но к чему эти расспросы, лейтенант?
Он отшвырнул сигарету и снова задал вопрос:
— Машину водить умеете?
— Да.
— Готовы ли вы взять на себя обязанности гида во время путешествия? Вам придется с быстротой молнии давать ответ на любой вопрос касательно искусства и истории.
— Это я смогу, — ответил я, с любопытством ожидая продолжения.
— Ну что ж, прекрасно. Тогда, за неимением кого-либо другого, придется остановиться на вас, — сказал Роулинг.
— А в чем дело, лейтенант?
— Вы прикомандировываетесь к генералу Костейну во время его поездки с целью отдыха во Флоренцию, Рим и Венецию. Отъезд завтра утром.
Я удивленно посмотрел на лейтенанта.
— Что, генерал потерял вкус к военной службе?
Роулинг подавил улыбку.
— Он в отпуске, сержант. И смотрите, чтобы он не услышал от вас подобных речей, потому что он по характеру настоящий дьявол. Если бы я мог, я не дал бы ни вас, ни кого другого из своих людей, но в штабе известно ваше прошлое, и генерал затребовал именно вас.