С/С том 11. Гриф - птица терпеливая. Невинный убийца. Лишний козырь в рукаве
Шрифт:
— Пирелли просил тебя остаться? — спросила она.
— Да. Это была твоя идея?
— Конечно, нет. Меня совсем не устраивает, чтобы ты оставался, Дэвид. Я предпочла бы, чтобы ты уехал в понедельник.
— Раз ты так считаешь, тебе лучше всего переговорить с доктором. Я согласился остаться только потому, что он просил.
Она бросила на меня сердитый взгляд.
— Раз он уж счел нужным, тебе лучше остаться. Я рада, что с тобой говорил именно доктор Пирелли, а то у меня создалось впечатление, что ты собираешься влюбиться в Валерию и готов использовать любой предлог, чтоб отложить отъезд.
Я с трудом сдержался.
— Ты мне больше
— Подожди. Судя по всему, Валерия с удовольствием развлекается с тобой. Она спрашивала меня, не возражаю ли я против этого. Я ответила, что ничуть. Разъезжайте и развлекайтесь.
Лаура повернулась и медленно направилась с веранды в свою комнату.
В последующие дни Валерия и я проводили все время вместе. Мы побывали в Милане и на озере Комо. На моторной лодке мы посетили Лукарно. Там мы поднялись на фуникулере и насладились великолепной панорамой развалин и Альп. Вечерами мы ловили рыбу на озере. Мы купались, болтали между собой и развлекались. Для меня время, казалось, остановилось. После того как меня било и швыряло в потоке жизни, казалось, что меня прибило к тихому и милому берегу. Пожалуй, за всю свою жизнь я не чувствовал себя таким счастливым. Не знаю когда, но я полюбил Валерию. Возможно, это случилось тогда, когда я впервые увидел ее и она показалась мне олицетворением молодости, красоты и жизненной силы. Осознал же я это чувство впервые, очевидно, на пляже в Перро. Мы лежали в тени деревьев и болтали. Я посмотрел на Валерию и встретил ее взгляд. Она покраснела и быстро отвернулась. Наверно, именно тогда я и понял, что мы теперь значим друг для друга. Это была настоящая любовь, которой я до сих пор не знал никогда. Валерия не вызывала у меня той безумной страсти, какую я ощущал при виде Лауры, это было более глубокое и нежное чувство. Однако я знал, что все это безнадежно. Я был на тринадцать лет старше Валерии, у меня не было ни денег, ни будущего, и меня, кроме того, разыскивала итальянская полиция.
— Дэвид… — начала Валерия и замолчала.
— Да? — спросил я, избегая ее взгляда.
— Вы меня интригуете. Вы для меня загадка. Почему вы нанялись к нам в качестве служителя?
— Ради бога, прошу вас, не взваливайте на себя мои заботы.
— Вы действительно хотите уйти от нас, когда отцу станет лучше?
— Да, я должен, наконец, закончить свою книгу.
Некоторое время Валерия сидела молча и смотрела на озеро.
— Без вас здесь будет очень скучно, — наконец сказала она.
— Это скоро пройдет. Вы найдете себе какое-нибудь новое занятие.
Она посмотрела на меня.
— Вы не хотите изменить свое решение и остаться? Вы могли бы заниматься работой моего отца.
— Какой работой?
— До того, как с ним произошел несчастный случай, он наблюдал за реставрацией обветшавших церквей в Ломбардии. Эта работа и теперь продолжается под присмотром местных властей, но за ней никто не надзирает. Наверное, отец был бы рад, если бы вы разобрали его материалы и привели их в порядок. Разве это было бы неинтересным занятием для вас? Я уверена, что он щедро наградил бы вас и принял бы посильное участие в работе.
Искушение было сильным, но я не имел права надеяться.
— Нет, мне очень жаль, но из этого ничего не выйдет. Как только я закончу свои обязанности на вилле, я уеду.
Валерия встала.
— Об этом я и не подумала. Конечно… Дэвид, если вы собираетесь на родину…
Возвращаясь с прогулки, мы оба были необычайно молчаливы.
Все эти дни состояние Бруно не улучшалось. В среду мы ожидали доктора Пирелли. Когда он приехал, я помогал садовнику колоть дрова для зимней топки. Пирелли прошел в комнату Бруно и оставался там почти целый час. Когда доктор вышел, у него был задумчивый и недовольный вид. Он долго говорил с Валерией, а потом увидел меня и подозвал к себе для разговора.
— Мне нужно с вами поговорить. Проводите меня, пожалуйста, до машины. — Остановившись около машины, он сказал: — Могу сообщить, что синьор Фанчини чувствует себя гораздо лучше. Он проснулся после долгого сна, и этот отдых подействовал на него чрезвычайно благоприятно. Думаю, что с этого времени его состояние будет постепенно улучшаться.
— Очень рад, — сказал я.
— Если улучшение сохранится до завтра, то больного необходимо будет перенести на воздух. Я сказал Валерии, что она может остаться с отцом после обеда. Сестра Флеминг хотела провести конец недели у больной родственницы в Милане. Если улучшение состояния у синьора Фанчини будет стойким, то пусть она спокойно уезжает на несколько дней.
— Понимаю, — разочарованно сказал я. Это значило, что если сестра Флеминг уедет, то Лаура осуществит свой план.
Доктор продолжал:
— Как мне сообщила сестра Флеминг, вы часто встречаетесь с Валерией.
— Синьора Фанчини просила меня развлечь синьорину.
— Да, так я и понял. Но пока синьор Фанчини не в силах позаботиться о своих делах, я являюсь опекуном Валерии и отвечаю за нее. Вряд ли для нее полезно пребывание в вашем обществе, Чизхольм. Я ничего не имею против вас, но Валерия, как и все молодые девушки, впечатлительна. Мне бы не хотелось, чтобы она влюбилась в вас. Теперь она сможет проводить больше времени с отцом, а когда у нее будет свободное время, вы не должны попадаться у нее на пути. Я был бы вам за это очень признателен.
Я почувствовал, как вся кровь ударила мне в голову.
— В таком случае, доктор, — резко сказал я, — вам самому придется позаботиться о ее развлечениях. Не думаю, что синьор Фанчини или сестра Флеминг подходящее общество для нее.
Доктор рассмеялся.
— Не сердитесь, Чизхольм. Вам известно не хуже, чем мне, как легко девушке влюбиться в такого красивого мужчину, как вы, да если он еще постоянно находится рядом. Я не запрещаю вам видеться с Валерией, а только прошу вас позаботиться, чтобы она не наделала никаких глупостей.
— Хорошо, — ответил я. — Я постараюсь следовать вашим советам.
— Благодарю вас. Не хотите ли вы при этих обстоятельствах покинуть нас в понедельник?
— Хочу.
— Тогда я постараюсь подыскать вам замену. Я уже говорил с синьорой Фанчини и сказал ей, что сам позабочусь об этом. Это будет довольно просто. Итак, считайте, что с понедельника вы свободны.
— Весьма благодарен, — сказал я.
Кивнув, доктор сел в машину и, высунувшись из окна, спросил:
— Надеюсь, вы не обиделись, Чизхольм?
— Разумеется, нет. На вашем месте я поступил бы точно так же.
— Я так и думал, — сказал он, улыбнувшись. — Рад, что не разочаровался в вас. До свидания.
С минуту я смотрел вслед удаляющейся машине, а потом повернулся и направился в сад. Около веранды мне встретилась Валерия.
— Мне хотелось бы с вами поговорить, Дэвид, — сказала она. — Прошу вас, спустимся вниз, к гавани.
— Я занят, — ответил я, стараясь избежать ее взгляда. — Меня ждет Винчи.
— Но мне очень нужно с вами поговорить, — повторила она. — Пойдемте со мной, Дэвид. Это очень важно.