С/С том 27. Важнее денег. Сбей - и беги

Чейз Джеймс Хедли

Послышался звук удаляющихся шагов, щелкнул замок, скрипнула дверь. Мне стоило неимоверных усилий не кинуться за ней следом.

Она ушла, а я еще долго стоял и смотрел на океан, на яхты, маячившие на горизонте.

Было примерно половина одиннадцатого.

Держа в руке бокал с виски, я сидел в кресле и усиленно размышлял. А уж пищи для размышлений было более чем достаточно.

Что-то здесь было не так. Очевидным оставался лишь тот факт, что Люси действительно сбила полицейского и он умер на месте. Сомневаться в этом не приходилось. Но в ее изложении это происшествие подавалось не так, как было на самом деле. Концы с концами не сходились. Что-то она недоговаривала. В чем причина? Зачем

ей настаивать на том, что О’Брайен появился справа. Это же откровенная ложь. Почему на оживленной магистрали она не встретила ни одной машины? Я все более и более склонялся к мысли, что ее версии доверять нельзя. Понятно, она была напугана до ужаса, совершенно потеряла самообладание и сейчас ищет малейшую лазейку, чтобы вырваться из тупика, в который себя загнала.

Надо что-то делать. Время уходит. Почти наверняка кто-то мог засечь ее на шоссе, а раз так, полицейские уже рыщут в окрестностях пляжа.

Боже, ведь на колпаке моего «кадиллака» пятна крови! Как можно было про это забыть? Я похолодел. Если машину обнаружат копы, дела мои будут хуже некуда.

Я запер бунгало, зашел в гараж, прихватил ведро, ветошь и крепкий замок. Со всем этим я поехал к гаражу Сиборна.

При ярком солнечном свете я еще раз осмотрел повреждения машины. Так, левая фара разбита вдребезги, окантовка смята до такой степени, что восстановлению на месте не подлежит. Только профессионал может привести ее в рабочее состояние. На крыле две глубокие царапины, которые можно убрать только в автомастерской. Напрашивался очевидный вывод — самостоятельно подобный ремонт я не в силах произвести.

Я подошел к заднему левому колесу, чтобы стереть пятна крови, но здесь меня ждало новое потрясение — пятен не было! Некоторое время я тупо смотрел на блестящий колпак и не мог поверить своим глазам. Потом опустился перед колесом на колени, но это ничего не изменило. Пятен не было! Я выпрямился и на ватных ногах подошел к заднему правому колесу. А вот на его колпаке действительно алели пятна крови.

Я снова опустился на колени и как зачарованный уставился на колпак, забрызганный кровью. Этого никак не должно было быть и подозрения вспыхнули с новой силой.

Поднявшись, я вновь обошел вокруг машины и еще раз тщательно осмотрел фару. И сделал еще одно неприятное открытие. Люси соврала мне, в этом уже не было сомнения. Она никак не могла сбить его боком машины. Характер повреждений неумолимо свидетельствовал об этом. Как я не мог понять это раньше?! Ведь такие повреждения можно получить только при лобовом столкновении, а это значит, что полицейский вовсе не пытался обогнать Люси. Нет. Он ехал ей навстречу. Стало быть, это была еще одна явная ложь, на сей раз достаточно серьезная. Она утверждала, что не видела полицейского, услышала только его окрик, а потому перепугалась и вывернула руль. Сейчас было очевидно, что ситуация непосредственно перед столкновением была совершенно иной. Он ехал навстречу, и она не могла не заметить свет фары. Но скорость была приличной, она сама это сказала. Проселок узкий. Ей не удалось справиться с машиной, тем более затормозить. Полицейский тоже не сумел увернуться, и она врезалась в мотоцикл на полном ходу. А потом почему-то выдумала историю с выездом сзади, поворотом руля и тому подобную ложь. Мол, полицейский сам ее спровоцировал, и она, как неопытный водитель, просто не удержала руля.

Неужели она надеялась, что суд присяжных поверит хоть одному ее слову? Да достаточно мало-мальски опытному специалисту взглянуть на повреждения «кадиллака», и картина наезда станет абсолютно ясной. А ведь я обещал взять вину на себя! Если я начну утверждать, что за рулем находился я, присяжные сразу решат, что я был пьян в стельку. Это же очевидный факт. Дорога прямая. Не видеть приближающийся свет

фар невозможно. Значит, я имел достаточно времени, чтобы притормозить или даже затормозить. Сердце заколотилось. Похоже, бесшабашным рыцарством я загнал себя в угол.

Потом, как могли оказаться брызги крови на правом заднем колесе? Откуда? Ведь Люси, по всему выходит, сбила копа левым боком. Переехать его правым задним колесом — это что-то из ряда вон.

Я еще раз подошел и тщательно обследовал липкие красноватые брызги на колпаке… Кровь, в этом нет сомнений! Пожалуй, преждевременно стирать эти брызги. Такая улика, попади в руки толкового адвоката, может поставить в тупик суд присяжных. Так что стирать это пока не следует.

Я занялся взломанными дверями гаража. Восстановил железные накладки, повесил замок. В такой гараж полицейские сразу не полезут. Вероятнее всего, вначале попытаются связаться с хозяином и попросить ключ. А это даст мне хоть какое-то время.

Теперь надо съездить на место вчерашнего купания и тщательно осмотреть пляж днем.

Было чуть позже двенадцати, и движение на трассе было довольно интенсивным. Да это и понятно — кто откажется в выходной поваляться на теплом пляже? Только минут через двадцать я подъехал к нужному повороту на проселок, ведущий к воде.

Я медленно вел «понтиак» по узкой, чуть поросшей травой дороге. Слева и справа тянулась цепь невысоких песчаных дюн. Снова и снова я задавал себе вопрос: что за причина подвигла О’Брайена попасть на эту безлюдную дорогу в такое неурочное время? Укрыться здесь нет ни малейшей возможности: ни кустика, ни пальмы, только песок.

Я потихоньку продвигался вперед и наконец заметил, что справа равномерная череда дюн как-то нарушена. Песчаный откос был как бы срезан огромным ножом. Скорее всего, столкновение произошло именно здесь. Я остановил машину.

Хотя до берега было несколько миль, желтая полоса пляжа и лазурная гладь океана отлично просматривались. Вся территория впереди была плоской, если не считать невысоких дюн, да купы пальм в том месте, где вчера сидели мы с Люси.

Некоторое время я осматривал окрестности, но добавить к первому впечатлению что-либо интересное не смог. Забравшись в машину, я поехал к пляжу. Метрах в двадцати от нашей вчерашней стоянки я остановил машину.

Первое, что бросилось в глаза, — следы шин «кадиллака», отчетливо выделявшиеся на влажном песке. Я отер пот с лица. Тут же виднелась и цепочка следов, ведущих к пальмам. Я совершенно упустил это из виду. А что, если здесь уже побывала полиция и все зарисовала?

Но если на песке остались следы наших йог, следует поискать и следы нашего телефонного друга, если только он действительно был здесь.

Я тщательно осмотрел местность в радиусе ста ярдов, но ничего подобного не обнаружил. Из этих поисков я вынес следующее: во-первых, полиция здесь не побывала, так что следов моей машины они видеть не могли; во-вторых, и это настораживало, на месте разыгравшейся ссоры шантажист явно не был. Объяснить это было чертовски трудно. Откуда он мог знать, что мы с Люси вместе купались, а потом поссорились. Существовал только один правдоподобный вариант: он наблюдал за нами издалека с помощью мощного бинокля с ночным видением. Это объясняло, почему Люси не могла его видеть.

Несколько минут я ползал по песку, старая следы шин. Затем отправился к пальмам и, двигаясь обратно, принялся уничтожать следы.

К концу этой достаточно тяжелой работы я изрядно вспотел, но все же чувствовал удовлетворение. Теперь копы не найдут для себя здесь ничего интересного.

Довольный, что принял хоть какие-то меры предосторожности, я вернулся к «понтиаку». Но не успел я забраться в машину, как послышался шум двигателя. По дороге в мою сторону рулил желто-красный «олдсмобиль».