S-T-I-K-S. Нафаня
Шрифт:
Так и шли, пока снова через шлюз не попали в лабораторию, что мне очень не понравилось. Я думал, придём, куда там меня ведут – там уже вопросы о происходящем задам, так как «броненосцы» к этому не располагали. Но и тут меня никто ни о чём не собирался просвещать.
Даже осмотреться толком не дали: сразу подскочили двое, одетые в белые костюмы биологической защиты, полностью закрывающие тела. Только и разницы с «броненосцами», что у этих глаза за стёклами видно. И глаза эти никакой жалости в отношении меня и моего состояния не показывали.
Подскочили, быстро меня от одежды избавили, не обращая внимания на ругательства и попытки вырваться,
Ругаться я прекратил, так как никто на мои слова внимания не обращал, только и осталось что глазеть по сторонам. Заодно я узнал, откуда следы от инъекций на руках появились. До этого сидевшие за непонятными для меня приборами лаборанты, как меня на стол перетащили, сразу же подскочили и прилично так из меня крови откачали, дружно её разлили по пробиркам и снова на свои места разбежались. Зато другие подступились… И началось: в рот заглянуть, в глаза посветить, датчиками меня облепить, потом их убрать и уже к другим местам другие прилепить, светящимися и нет приборами надо мной поводить… Так как было не особенно больно, я даже не заметил, как отрубился – просто лежал с открытыми глазами и уже ни на что не обращал внимания.
В себя я пришёл из-за того, что вся свистопляска вокруг меня закончилась, остался только один мужик, который надо мной руками водил. Мужик, не облачённый в защитный костюм, и притом без маски, водил вокруг моего тела руками. Он на мой вопрос: «Мужик, ну хоть ты скажи, что вообще происходит?» – даже глазом не повёл, продолжая изображать непонятно кого.
– Сука! – выдохнул я разочарованно, прекращая за ним наблюдать, и тупо уставился в потолок.
В голове всё спуталось: куча вопросов и вообще никаких ответов. Начиная с тумана… Стоп! А не из этой ли лаборатории тот туман сбежал? Потом группа зачистки та броненосная – я вспомнил, что у первого увиденного мной трупа в голове маленькая дырка была. Его точно те двое пристрелили. Потом ещё у меня допытывались, иммунный я или нет. Получается, сначала заразили… Тогда как они узнали, что я иммунный? Как определили, что я именно он и есть, без всяких анализов? У мужика того точно никаких следов заражения не видно было, но его это не спасло. Нужно вспомнить, как оно всё происходило, и что те двое тогда говорили – дословно.
Но предаться воспоминаниям я не успел. Мужик закончил руками махать и направился… Вот чёрт! Окна-то я и не заметил. Всё по сторонам глазел, а тут глаза ломать не нужно: прямо напротив почти во всю стену окно, за которым люди уже без серьёзной защитной одежды, одетые просто в белые халаты, работали.
Рукомахатель подошёл к этому окну, за которым другой мужик, одетый в костюм и белоснежный халат, стоял и за всем творившимся в лаборатории наблюдал. Первый начал ему, я так понял, про меня рассказывать.
– Первый дар у него уже окончательно закрепился, и вскоре можно переходить ко второй стадии эксперимента.
– Изменений никаких? – сосредоточил всё своё внимание на мне тот, что за стеклом стоял.
– Нет! Как я и говорил раньше, он – целитель.
– Так что, при нормальном обучении он станет таким же, как и ты, знахарем?
Чёрт, куда я попал? Что те «броненосцы», что меня сюда привели, что этот – голосом вообще никаких эмоций не выражают. Биороботы. Только и всех эмоций, что мужик за стеклом перестал на меня пялиться своими рыбьими глазами и уставился на, как оказалось, знахаря.
– Нет, – отрицательно мотнул головой знахарь. – Он целитель! Я с таким даром уже сталкивался. Сам себя вылечит, что, впрочем, он уже пусть неосознанно, но делает. После утренних процедур и укола снотворного он довольно быстро очнулся и даже сам передвигаться смог.
Вот падлы! Это получается, что и сегодня утром они меня отбуцкали, обозвав это дело процедурами? То-то мне так погано было.
– Также, – продолжал тем временем отчитываться знахарь, – он сможет и других лечить, только уже наложением рук. Но лечить сможет только тело, с дарами разбираться ему не дано. Он их не увидит просто. Ну и ещё интересный момент, который, впрочем, нужно будет ещё проверить. Если дар такой, как я думаю, то субъект сможет заряжать воду, делая её целебной. В память воды прописываются те же свойства, что и у спека, но без наркотической зависимости. Я бы даже сказал, наподобие лайт-спека. Единственный минус этой воды в том, что недолго она целебными свойствами обладать будет. Дня два-три максимум, а потом снова простой водой станет.
– Очень интересно! – У мужика за стеклом во взгляде, который он на меня перевёл, действительно проблески интереса прорезались. – Можно ли сказать, что дар его благодаря нашим усилиям проявился?
– Не факт, – снова отрицательно мотнул головой знахарь. – Его уже избитого нашли, поэтому и продолжили в критическом состоянии держать. Но вот другие подопытные, кто подвергся тем же процедурам, совсем другие способности заимели. Так что…
– Понятно, – сразу потерял ко мне интерес застекольщик, не став дослушивать объяснения знахаря до конца. – Значит, будем вести статистику. Когда он будет готов ко второму этапу эксперимента?
– Здоров он уже завтра будет, но переходить ко второму этапу лучше всего дней через десять. Это минимум для того, чтобы он нормально акклиматизировался и с гарантией мог второй дар заиметь. Потом паузы нужно будет более продолжительные делать.
– Хорошо! Десять дней так десять дней…
– Профессор! – подскочил к застекольщику суетящийся и почему-то кланяющийся лаборант. – Извините, что перебиваю, но у номера восемнадцатого очень, очень интересные анализы. Вам обязательно нужно глянуть.
– Сейчас подойду, – даже голову не повернул в сторону лаборанта профессор. А тот и рад, снова поклонился и так же шустро, как и подскочил, улетучился. – Через десять дней продолжим, – уже не таким размеренным голосом продолжил говорить профессор знахарю. Хотя внешне этого и не демонстрировалось, но, видимо, лаборант всё же сумел заинтересовать, и профессор торопится посмотреть на те интересные анализы. – Но всё это время… – задумался он на миг. – Снотворное прекращаем колоть, раз оно на него стало слабо действовать, начинаем эмоционально подготавливать его ко второму этапу.
А вот это мне не понравилось. Это что, все десять дней я буду звиздюлей выхватывать?
Что там ещё сказал профессор, узнать мне не суждено было – к столу подскочили два лаборанта, освободили мне от ремней голову, грудь и живот и, чуть приподняв, шустро защёлкнули на моей шее ошейник.
– Проверка! – скомандовал левый, повернув голову куда-то в сторону.
– Ах, мать вашу! – аж подскочил я на столе, шею прострелил приличный такой электрический разряд. – Да вы вообще охренели!