S-T-I-K-S. Пройти через туман 5
Шрифт:
Хотя, наверное, ничего необычного в этом нет — наверняка Ольга Анваровна проживает в Замке, а значит, могла стать свидетельницей того, как орденцы волокли связанного заражённого. К тому же, она — одна из преподавателей, так что, скорее всего, Хёгни сам поделился с ней новостью. А меня она вызвала, чтоб узнать подробности — в конце концов, это ведь именно она занимается изучением и вивисекцией заражённых.
На всякий случай я решил это всё уточнить.
— Именно так, — подтвердила Ольга Анваровна. — В академии все в курсе твоего ночного визита, поэтому и не особо
И я начал свой рассказ.
Глава 22
Багряное вечернее светило заливало потрескавшееся бетонное покрытие дороги лучами, беспощадно высвечивая все трещины и щербины, когда я от души пнул пыльным ботинком по ржавому дверному полотну гостиницы «Оазис».
— Еще один день, ещё десять споранов, — устало пробормотал я себе под нос, поправляя потертый кожаный ремешок на патронташе с РШ-12.
Никто не собирался нам с Анюткой понижать арендную плату, которая причиталась за наши номера в «Оазисе», единственной гостинице на стабе, построенной из металлолома, бетона и надежды на лучшую жизнь в этом долбаном мире победившего постапокалипсиса, и она ни хрена не стоила пяти споранов в день за номер.
Дни летели один за другим, складываясь в недели. Сам собой выкристаллизовался какой-никакой ритм, и я в него влился, а самое главное — стал получать от этого некоторое удовольствие. Учиться мне понравилось, зарабатывать спораны… Нет, не понравилось, но это было дело, не дававшее мне снова забыться в пьянстве и разврате. Жизнь снова начала обретать краски и смысл. По будням я ботанил, игнорируя обе группировки, на которые с готовностью разделились все студенты, не собираясь примыкать ни к одной из них и усиленно пытался вычислить, кто из студентов шпион — а он был, в этом я убеждался всё больше и больше. Однако, пока безуспешно. По выходным я ходил в рейды, чтобы свести концы с концами. Как ни странно, это у меня пока получалось. Удалось скопить небольшие накопления на чёрный день, который, как мне подсказывали жизненный опыт и чуйка, не за горами.
Что это будет за чёрная полоса? Мне было пока неизвестно. Может, заражённые меня ранят, может, рейд будет неудачный, а может, жадный до споранов Хотабыч снова поднимет цену, нокогда это случиться, я точно пойму. А тёмные времена лучше встречать с некоторой подушкой безопасности, чем без неё.
В этот вечер я не видел Аню. Она всегда ждала меня в номере, играя в приставку, или встречала меня в столовке, которую неоправданно называли рестораном, где ее чёрные блестящие гладкие волосы и озорные глаза выделялись на сером холсте железобетонного стаба, словно драгоценные агаты. Я даже обрадовался её отсутствию, так как совсем недавно был у нас с Аней разговор один…
— Нют…
— Ай? — отозвалась она не отрываясь от своей плойки.
— А чего ты себе не найдёшь компанию, чтобы проводить время?
— Зачем? — спросила она, явно не желая продолжать этот разговор.
— Время проводить, общаться и всё такое…
Аня продолжила без энтузиазма:
— Я познакомилась недавно
— И как всё прошло? — заинтересовался я.
— Нормально…
— Ой, слушай, не темни, — ухмыльнулся я и, откусив яблоко, уселся рядом с ней в кресло. — Рассказывай.
Уж кого-кого, а меня ей этим «нормально» было не обмануть. Аня обречённо вздохнула, нажала на паузу и отложила джойстик.
— Дурацкая компания подростков по пятнадцать-шестнадцать лет, — начала она хмуро. — Все хотят друг другу понра-а-авиться и вот это вот всё.
По тому, как азиатка протянула противным голосом это слово, мне стало ясно её отношение к этой компании. В принципе, можно было не продолжать, но мне стало интересно, подтвердятся ли мои догадки или нет.
— Ага, — кивнул я. — «И всё такое». То, что в шестнадцать тебе хотят нравиться мальчики, или ты им, говорит только о том, что ты нормальная, и всё. Ты не темни, дальше продолжай.
Она ещё раз вздохнула и закатила глаза.
— Ну, в общем, пошли мы погулять…
— Угу, — кивнул я, кусая яблоко. — И что?
— Гуляем, общаемся. Компания мне хотя и немного знакомая, но я с ними никогда не тусила. Я разговорилась и отожгла шутку, на которую в ответ повисла просто гробовая тишина.
Я многозначительно хмыкнул.
— Молчали все — и девочки, и мальчики…
— А потом? — заинтересованно спросил я, так как этот аспект её жизни не знал совершенно.
— Потом мне подруга такая и говорит: «Вообще, девушки не должны шутить и много говорить».
— С чего это? — удивился я. — Если ты не будешь много говорить, ты же лопнешь. Если ты промолчишь день — нормально. А если неделю, то это будет формой медленного мучительного самоубийства. Что она тебе сказала?
— Ну, я ей и ответила: «Что? Типа, молчать я должна? Серьезно?»
— А она?
— А она: «Да, просто молчишь и улыбаешься на всё, что парни говорят, отвечать не надо». А я такая: «Звучит, как что-то из мира пластика и силикона. Не мой вариант».
Анька горестно вздохнула и замолчала.
— И чего? — спросил я её снова. — Что дальше?
— А что? — удивилась она. — Не вписалась я, короче.
Однако сегодня в «ресторане» её не было, и место в кресле напротив телика пустовало. Ани не было. Тонкая острая игла беспокойства кольнула висок. В принципе, то, что её нет — нормально. В шестнадцать лет нужно гулять и общаться с другими подростками, но она ведь не вписалась в местную компанию. А по закону подлости это была единственная компания в городе. Тогда с кем она? Где пропадает?
Я знал одно место, где её можно было найти, там она иногда гуляла — небольшой чистый сосновый бор на краю этого стабильного кластера. Древние сосны растут далеко одна от другой, как колонны во дворце, а землю устилает красивый белый ягель. Там всегда безлюдно, чисто, светло и очень-очень тихо. Тишину нарушает только журчание небольшой, но быстрой перекатистой речушки. В общем-то, как раз из-за водной преграды гулять там можно спокойно — заражённые воду не любят и по своей воле в реку не полезут.