S-T-I-K-S. Шатун
Шрифт:
Со своего рюкзака, переложил в трофейный — так как он больше моего оказался, мой на сорок, а этот литров на семьдесят будет и в добавок трансформер, да и просто удобней, как и все у них, — живчик, перелив его в трофейную флягу, самогон — с тем же результатом, спораны и все шприцы со спеком, спальник и патроны к СВТ с самим ружьем забрал, хоть к ней и осталось всего три снаряженных магазина, но это мое единственное, на данный момент, дальнобойное оружие. Томагавк к рюкзаку пристроил: и вместо топора пойдет, и голову пробить пригодится. Все остальное без жалости бросил, еще
Что мне понравилось в трофеях, так это то, что веса практически не имеет. Основной вес в рюкзаке разделили патроны к «Клевцу» и продукты: в основном тюбики с пастой, но и простых немного со своего рюкзака взял. Остальные вещи веса практически не имели, но все равно получилось больше тридцати килограмм.
С горем пополам (ширнувшись еще спеком) я добрался до лагеря нашего, они его еще не обнаружили оказалось, специально уточнял. В трофейном рюкзаке кстати, был контейнер морозильный. Для моих потрохов приготовили падлы, пусть их черти в аду усердней жарят.
Со спеком я кажется переборщил, как добирался из памяти выпало, очнулся уже на подходе к лагерю. Нужно с ним поосторожней быть.
И кажется я понял, почему никто не появился. Еще раньше заметил, что сильно душно стало: глаза пот заливает, сам весь в мыле, если раньше я списывал это на свое побитое состояние, то сейчас, с северо-востока еле слышно доносились раскаты грома, а лес казалось замер в напряжении — гроза идет. Сама природа за меня, предоставляет мне шанс выжить и пока есть возможность, нужно убираться как можно дальше отсюда.
Лагерь проскочил не задерживаясь, вытащил лодку надувную, единственно вернулся за брезентом, будет под чем грозу переждать. Погрузился и сразу на полном ходу отплыл вниз по течению. Из мотора выжимал все соки и головой вертел, как летчик истребитель.
От возникшего вокруг предгрозового напряжения, даже волосы на голове зашевелились. На небе показались первые, пока еще пустые облака, зашевелился лес вокруг от легкого ветерка. Вдруг, деревья казалось легли набок — первый сильный порыв. По реке задул резкий холодный ветер и поднял пока небольшие волны.
Гроза стремительно приближалась, о чем свидетельствовал гром, который гремел все чаще и казалось, что уже над самой головой. Справа увидел подходящее место переждать грозу. Берег позволил вытащить лодку подальше от воды, а деревья с густой кроной, обещали, что сильно не промокну.
Срубил томагавком ровные ветки, воткнул в землю под деревьями, привязал к ним брезент и затянул мешок под этот навес. Под сильными порывами ветра, закрепил лодку на берегу и поспешил спрятаться сам. С неба обрушилась лавина дождя — гроза пришла.
Природа разошлась не на шутку, над головой непрерывно гремело, а молния, казалось, решила заменить собой солнце, постоянно слепя разрядами. И только спустя долгие три часа, оглохший и ослепший, я понял, что гроза удаляется. Гром гремел уже реже, молния сверкала не так часто. Но тучи разбегаться не спешили, все также низко вися над головой.
И как только дождь перестал лить как из ведра, я продолжил свой путь. До вечера меня никто не побеспокоил, так что от лагеря я отплыл километров на пятьдесят. Сначала еще обращал внимание на резкие смены кластеров, а потом как-то приелось: тут хвойный лес, там дубрава — какая разница. Только одно можно добавить: та местность где мы обитали, оказалась не полуостровом, а островом, ниже по течению в реку впадал тот рукав, что после моста разветвлялся.
К вечеру дождь угомонился, тучи стали истончаться. А я все решал: плыть по темному или становиться на ночлег. Потому что завтра, на лодке уже не поплывешь, большая вероятность того, что заметят. А сегодня если и будут мои поиски, то в том районе, где засветился. Сразу такую большую территорию, у них средств не хватит охватить, но искать будут до упора — сынка мне не простят. Так что буду плыть, пока будет хоть что-нибудь видно, а потом лодку затопить, чтоб полностью исключить вероятность обнаружения и уходить в леса.
Как решил, так и сделал. Уже в полной темноте, под светом подствольного фонаря, высадился на берег. Разделся наголо, зашел в воду по шею и ножом вспоров баллоны лодки — утопил ее, что не составило труда, мотор утянул ее на дно в одно мгновение.
Тут же и вещи постирал и сразу одел на себя, все равно мокрый насквозь. Ну а дальше, насколько хватило фонаря, углубился в лес и там подстелив брезент, забрался в спальник — вырубился до утра.
Следующие три дня, только и делал, что уходил все дальше от реки. Погода не радовала или наоборот, не определился еще, если ночью чистое небо, то с рассветом небо затягивало и начинался мелкий, моросящий дождь. Минус в том, что я вымок насквозь, чуть ли не раскисать начал, не спасала даже суперткань ихняя. Плюс: над головой за все эти дни, не слышал шума моторов.
Идти было нелегко, ноги вязли в грязи, ботинки тяжелели с каждым пройденным метром, но я упрямо шел вперед. Нужно как можно дальше уйти, тогда больше шансов, что не обнаружат. Сейчас я не вояка, пока раны не заживут.
Скинув рюкзак на землю, я с облегчением присел, прислонившись спиной к дереву и закрыв глаза. Попытался максимально расслабиться и ощутить обстановку. Получилось, я чувствую пространство вокруг, но никого живого не ощущаю, хоть над головой птицы щебечут. Видать пока еще не развит дар, таких мелких не чувствую.
На каждом привале тренировал свой дар. Я наконец понял, как им пользоваться. Нужно не напрягаться — вслушиваясь, а наоборот — расслабиться и как бы пропустить через себя лесной шум, с каждым разом у меня все легче получается обращаться к нему. Но только один раз был результат: присел передохнуть, это вчера было, и как обычно к дару обратился и тут же подорвался, вскидывая ружье, за ближайшими кустами было что-то живое. Оказалась косуля. Своим рывком вспугнул животное, только и увидел, как мелькнув рыжим боком скрылась между деревьев. Второе крупное животное, что видел за все это время в этом мире, но самое главное не упырь, а живая. А вообще, мне кажется, что животные уходят из мест перезагрузки, как бегут от стихийного бедствия, ощущая его заранее, поэтому и мало их так встречается.