С тех пор, как уснула моя красавица
Шрифт:
Пока они на скорую руку ели, Нив снова набрала номер Этель. Но, как и прежде, никто не подходил к телефону. Весь остаток дня секретарша по поручению Нив пыталась дозвониться до Этель. Вечером Нив сказала Бетти: «Я попробую взять это все еще раз домой. Мне совершенно не хочется терять воскресенье и возвращаться сюда, если Этель вдруг взбредет в голову, что ей срочно необходимы эти тряпки».
"Зная ее, не удивлюсь, если она заставит вернуться с полпути самолет, на который будет опаздывать, " — проворчала Бетти.
Обе засмеялись, а потом Бетти сказала спокойно: «Ты знаешь, иногда у меня появляется
В субботу вечером Нив и Майлс отправились в оперу послушать Паваротти.
«Тебе лучше бы на свидание пойти», — посетовал Майлс, когда официантка в «Джинджер — Мэн», куда они заглянули после концерта, протянула им меню. Нив бросила на него взгляд. «Слушай, Майлс, я со многими встречаюсь, ты прекрасно сам знаешь. Но, когда появится кто-то важный для меня, я это почувствую, так же, как это было у вас с мамой. Лучше закажи мне креветок с чесночным соусом».
Обычно по воскресениям Майлс ходил к утренней службе. Нив предпочитала подольше поспать и пойти в Собор к обедне. Она была удивлена, когда, проснувшись застала Майлса на кухне в халате.
«Разочаровался в религии?» — спросила она.
«Нет. Я решил пойти сегодня с тобой». Он изо всех сил старался, чтобы его голос звучал, как обычно.
«Это имеет отношение к освобождению Никки Сепетти? — Нив вздохнула. — Можешь не отвечать».
После церкви они решили пообедать в Артистическом Кафе, потом заглянули в кинотеатр по соседству. Вернувшись домой, Нив снова набрала номер Этель Ламбстон и долго не вешала трубку. Потом она потащила Майлса поиграть в игру, кто быстрее решит головоломку, которую еженедельно печатали в «Таймс».
«Замечательный день», — прокомментировала она после выпуска ночных новостей, наклоняясь над креслом, где сидел Майлс, и целуя его в макушку. Нив перехватила выражение его глаз. "Ничего не говори, " — предупредила она.
Майлс поджал губы — он знал, она была права. Он чуть было не произнес: «Даже если завтра будет нормальная погода, мне бы не хотелось, чтобы ты отправилась на свою пробежку одна».
Телефон, который постоянно трезвонил в квартире Этель Ламбстон, не остался неуслышанным.
Дуглас Браун, 28-летний племянник Этель, въехал в квартиру в пятницу во второй половине дня. Он не был уверен в том, правильно ли он поступил, но у него было оправдание — парень, с которым он снимал пополам квартиру, попросту выставил его.
"Мне нужно место, чтобы пересидеть, пока я найду себе новую квартиру, " — примерно так должно было звучать его объяснение.
Он решил, что лучше не будет отвечать на телефонные звонки, чтобы не обнаруживать своего присутствия, хотя постоянный трезвон действовал ему на нервы. Но Этель всегда высказывала свое неудовольствие, если он снимал трубку. "Не твоего ума дело, кто мне звонит, " — говорила она ему. Остальным, очевидно, говорилось то же самое.
Он был уверен, что поступил разумно, не открыв дверь в пятницу вечером. Записка, просунутая под дверь в прихожей, касалась одежды, которую заказывала Этель.
Дуг усмехнулся. Это,
В воскресение утром Денни Адлер терпеливо ждал на порывистом ледяном ветру. Ровно в 11 часов он увидел приближающийся черный «Шевролет». Большими шагами он поспешил из своего укрытия в Брайант — парке на улицу. Автомобиль подъехал к обочине, он открыл дверь и проскользнул внутрь. Машина тронулась, едва он успел захлопнуть дверь.
Со времен Аттики Большой Чарли поседел и еще больше растолстел. Нижняя часть руля буквально пряталась в складках его живота. "Привет, " — сказал Денни, не ожидая, впрочем, услышать ответ. Большой Чарли лишь кивнул.
Машина быстро двигалась по Генри Гудзон — парквей через мост Джорджа Вашингтона. Чарли завернул на Пэлисайдс Интерстэйт — парквей. Денни обратил внимание, что, в то время, как снег в Нью-Йорке был раскисшим и потемневшим от копоти, здесь оставался белым. "Нью-Джерси — цветущий штат, " — подумал он с сарказмом.
Сразу за третьим выездом располагалась смотровая площадка, откуда можно было полюбоваться пейзажем на противоположной стороне Гудзона за неимением ничего более увлекательного. Денни не удивило, что Чарли заехал на совершенно пустынную стоянку — здесь они смогут спокойно поговорить о деле.
Чарли заглушил мотор и, перегнувшись, потянулся к заднему сидению, охая от немыслимого напряжения. Он вытащил бумажный пакет с парой банок пива и бросил его между собой и Денни: «Твой ланч».
Денни почуствовал себя польщенным. «Мило с твоей стороны, Чарли, что ты позаботился об этом». Он откупорил одну банку для Чарли.
Прежде, чем ответить, Чарли сделал большой глоток: «Я ничего не забываю». Потом он вытащил из кармана конверт : «Десять тысяч, — сказал он. — И еще десять — по окончанию работы».
Денни взял конверт, с удовольствием ощущая его плотность. «Кто?»
«Ты ей приносишь ланч пару раз в неделю. Она живет в Шваб-Хаус, знаешь, тот огромный дом на 74-ой между Вест-Енд и Риверсайд-Драйв. Обычно пару раз в неделю ходит на работу и с работы пешком, срезая путь через Центральный парк. Отбери у нее сумку и покончи с ней самой. Обчисти кошелек, сумку выбрось, так чтобы это выглядело, будто ее подрезал какой-нибудь наркоман. Если ты не сможешь пришить ее в парке, попробуй в торговом центре. Там забитые улицы, все спешат, грузовики припаркованы с обеих сторон. Пройдешь рядом с ней, а потом толкнешь под грузовик. Не торопись. Все должно выглядеть, как несчастный случай или ограбление. Переоденься во что-нибудь из своего арсенала и понаблюдай за ней». Низкий и гортанный голос Большого Чарли звучал так, словно жир давил на его голосовые связки.
Для Чарли это была длинная речь. Он еще отхлебнул из своей банки.
Денни начал чувствовать беспокойство. «Кто?»
«Нив Керни».
Денни протянул конверт обратно Большому Чарли, как будто в нем лежала бомба. «Дочка Комиссара полиции? Ты в своем уме?»
«Дочка бывшего Комиссара полиции».
Денни почувствовал, как у него на лбу выступила испарина. «Керни на этом месте 16 лет, в городе нет копа, который не положил бы за него жизнь. Когда умерла его жена, они шмонали каждого, кто был хоть на малейшем подозрении. Нет уж, уволь».