С тобой товарищи

Прилежаева Мария Павловна

— Сейчас выслали? Да, да, готова! — услышал Саша оживленный мамин голос. — Устала? Нет, ничего.

Очевидно, за ней высылали машину.

Она вернулась к Саше уже одетая, и в лице ее, побледневшем за эти несколько дней, и в немного запавших глазах светилась радость.

— Не удалось нам досыта наговориться, Сашук, вызывают на совещание. Но я даю тебе слово, в первый же выходной мы с тобой улизнем покататься на лыжах. За город, в лес. Подальше. А завтра, Саша, я делаю доклад в Академии наук. Пора обнародовать результаты

десятилетней работы. Еще один шаг вперед. Этот шаг снова сделали мы, советские люди!

Под окном, во дворе, загудела машина.

Мама подошла к Саше, взяла руками его голову и, откинув, заглянула близко в глаза. Должно быть, что-то она увидала в глубине его глаз, что смутило и испугало ее.

— Что с тобой, Саша?!

Под окнами надрывался гудок.

— Мама! Ты опоздаешь! — закричал Саша в преувеличенном страхе. — Собирайся живей!

Он бросился искать ее перчатки, портфель, изо всех сил стараясь казаться беспечным, счастливым.

— Что со мной? Ха-ха-ха! Ничего! Ты вернулась, а я-то подумал, что снишься! Как смешно! Ну, скорее же, мама!

Саша торопил ее, суетился и никак не мог успокоиться, пока за ней не захлопнулась дверь.

А оставшись один, он прислонился лбом к косяку книжной полки и перевел дыхание, словно только что свалил с плеч тяжелый мешок.

Агафья Матвеевна за его спиной прогремела посудой. Мальчик стоял лицом к книжной полке и, казалось, задался целью изучить в это утро все переплеты. Агафья Матвеевна покашляла, звякнула ложками, уронила одну. Мальчик не отрывался от переплетов, даже не повернул головы.

«Э, — смекнула старуха, — что-то с грамотеем неладно». Чтоб вызвать на разговор «грамотея», она решила пустить в ход испытанное средство.

— Стоит, как статуй! Эки бесчувственные пошли нынче ребята! Мать вернулась, а он, как сентябрьский день, разугрюмился. В прежние-то времена…

Враждебная вылазка не произвела впечатления. Мальчик молчал.

Агафья Матвеевна подперла кулаками бока, всем своим видом выражая величайшее недоумение.

— Сынок! А с тобой ведь плохое стряслось, — поразмыслив, догадалась она.

Тут Саше снова пришлось не мигая нацелить глаза, в одну точку.

Он усвоил этот прием — помогает в тех случаях, когда что-то подкатит к горлу и больно распирает грудь изнутри.

Ласка Агафьи Матвеевны вконец доконала Сашу.

Старуха встревожилась:

— Никак, заболел? Сашенька, я липового чайку вскипячу. С двух стаканов хворь выгоняет. Глядите-ка, с лица побелел. Молчит, как поврежденный. Ах, беда!

Проворно шаркая подшитыми валенками, она отправилась в кухню.

Однако липовый чай кипятился напрасно. Может быть, Агафья Матвеевна слишком долго с ним провозилась, но так или иначе, вернувшись в комнату, она застала ее пустой. Больной бесследно исчез. Всердцах Агафья Матвеевна выплеснула в раковину целебную настойку и, так

как никого поблизости не было, обрушила гнев на свою собственную голову:

— Из ума, видать, выжила, старая! Где бы березовой кашей лечить, потчует липовым чаем! Верно люди говорят: «Человек два раза глуп живет — стар да мал»…

Глава XVII. Друзья принимают решение

С близнецами что-то случилось. Обед прошел в чинном молчании. Дети до того благопристойно держали себя, что мать забеспокоилась. Она переводила с одного на другого настороженный взгляд.

— Костя, хочешь еще супу?

— Нет, мама, спасибо.

— Юля! Погоди вставать. Я приготовила вам на третье оладьи.

Как ей хотелось всегда побаловать своих «малышей»! Старшая дочь, навещая время от времени мать, пеняла ей:

— Вы, мама, нас строже воспитывали, а для близнецов в вашем доме запрета нет. Вырастут они у вас себялюбцами, наплачетесь с ними.

Мать не спорила со старшей, такой благоразумной и рассудительной дочерью, только посмеивалась про себя: «Это близнецы-то себялюбцы?»

После обеда дети спрятались в Юлькином уголке, отгороженном ширмой.

— Костя, он так и сказал: «мой вольтметр, не отдам»? — спросила строго Юлька.

— Да нет же! — воскликнул Костя с досадой, удивляясь странной непонятливости сестры. — Вовсе не так. Я не помню, что точно он говорил, но видно было, Саша не хочет дарить вольтметр вместе с классом. Он хотел от себя. И чтоб все его восхваляли.

— Ну?

— Что «ну»? Ребята обиделись. Как ты думаешь, Надежде Димитриевне приятнее было бы, если бы весь класс подарил? Все так ждали, надеялись, что будет сюрприз. И вот все сорвалось. И вообще…

— Что «вообще»? — нахмурилась Юлька.

Костя мрачно смотрел в сторону, избегая взгляда сестры.

— Я разочаровался в Саше. Он оказался совсем другим человеком.

— Ты уверен? — холодно спросила она.

— Да что ты так за него заступаешься? — рассердился Костя. — Никакого самолюбия! Он же напал на тебя!

Юлька спокойно возразила:

— Не он. Я на него напала. Теперь мне понятно, почему он не был на сборе. Костя, каким Саша оказался «другим» человеком?

— Таким, что когда делается общее дело, на него не очень можно надеяться, — резко ответил Костя.

Они замолчали. Юлька уныло накручивала на палеи упавшую прядку волос.

— Знаешь, что говорил Ключарев? — сказал Костя, решившись, должно быть, до конца раскрыть Юльке глаза на их бывшего друга. — Он говорил: если бы мы были не просто седьмым «Б», а… «Молодой гвардией» во время войны? Приняли бы Сашу после этого случая, как ты думаешь?