С того света
Шрифт:
– Завидная у вас жизнь, мадемуазель Филипини.
– Мне не с чем сравнивать, других жизней у меня не было. Во всяком случае, о прежних не сохранилось никаких воспоминаний.
– Вы подтверждаете теорию пронойи из энциклопедии моего двоюродного дяди Эдмонда.
– «Пронойя»? Первый раз слышу.
– Это противоположность паранойе. Вместо того чтобы подозревать весь мир в недоброжелательности и в намерении вам напакостить – это и есть паранойя, вы убеждены, что мир и населяющие его люди состоят
Она поправляет завалившуюся набок куклу.
– Брат считает вас страдающим – вернее, страдавшим – болезненной паранойей.
– Не буду полностью это отрицать. Но даже у параноиков бывают настоящие недруги, равно как с пессимистами случаются настоящие несчастья.
– У вас несколько преувеличенная реакция на свою смерть.
– Полагаю, это шутка?
– По-моему, с вами произошла профессиональная писательская деформация: вы повсюду видите драму. Попробуйте тоже стать проноиком и решить, что ваш «конец» в конечном счете не так уж плох.
– Я – жертва убийства!
– Что с того? Подумайте о вашей посмертной славе. О Джоне Ленноне, застреленном из револьвера на манхэттенской улице, вспоминают больше и лучше, чем о Джордже Харрисоне, долго умиравшем от рака в больнице. Мэрилин Монро, ушедшая из жизни 36-летней, возможно, отравленная секретной службой Кеннеди, вольготнее разместилась в нашей памяти, чем ваша Хеди Ламарр, дожившая до 85 лет, из страха старости злоупотреблявшая эстетической хирургией и в конце концов умершая от болезни в нищете и забвении.
– Какие гадости вы говорите!
– Нет, я пытаюсь вам помочь увидеть в событиях хорошую сторону.
– На некоторые темы я бы предпочел не шутить. К ним относится моя смерть, а также смерть Хеди Ламарр.
Люси застывает с закрытыми глазами.
– В чем дело? – спрашивает Габриель.
– Мне говорят о предложении, которое они готовы вам сделать, месье Уэллс.
– Кто такие «они»?
– Моя Иерархия. – Она хмурит брови, не открывая глаз. – Это исключительное предложение, другого такого не будет. – Ее длинные ресницы трепещут. – В буржуазной семье, обитающей в комфортабельной вилле с видом на море под Ниццей, ожидаются роды. Вас окружат любовью, вы получите хорошее образование, обойдется без наследственных заболеваний. Вокруг вас будут братья и сестры – отличные компаньоны для игр. Там даже есть лохматая собака.
– Никакого перевоплощения, пока я не узнаю, как умер! Уверен, вы на моем месте отреагировали бы так же.
Видя, что ресницы Люси продолжают дрожать, Габриель понимает, что она принимает новое сообщение.
– Дракон говорит, что Иерархия настаивает. Похоже, переселение вашей души неотвратимо, оно входит в Космический План.
– Что еще за «космический план»?
– Большой роман, все мы – его персонажи.
– Каков же сюжет этого «большого романа»?
– Однажды наш с Драконом разговор приобрел
Глазные яблоки Люси под тонкой кожей век приходят в движение. Можно подумать, ей снится сон.
– Дракон говорит, что если вы откажетесь вселиться в этого младенца, то будете жалеть об этом всю вашу жи… всегда. Вам необходимо перевоплотиться как можно быстрее. Это важно. От этого зависит всеобщее благополучие.
– Разве я не хозяин сам себе?
– Хозяин, хозяин.
– И, если я правильно понял, моя свобода воли сильнее всего остального?
– Так и есть.
– Ну, так вот вам мой официальный ответ: я перевоплощусь только после того, как узнаю правду о своей смерти.
Она открывает глаза, смотрит на клоуна, вздыхает.
– Дракон говорит, что «они» крайне разочарованы вашим поведением и считают его эгоистичным и близоруким.
– Между прочим, я не требую ничего из ряда вон выходящего! Желание знать последнюю главу романа собственной жизни представляется мне вполне законным, или я не прав? Хочу знать, кто меня убил! Ваши дар и пыл, а также сведения о моей жизни и окружении, которые я предоставлю, непременно помогут вам разрешить эту загадку. В конце концов, криминальные расследования – мой конек. Я буду руководить вами из невидимого мира.
Она качает головой. Кошка с мяуканьем трется об ее ладонь.
– Если я соглашусь, вы обещаете перевоплотиться?
– Обещаю!
– Тем не менее я обязана вам сообщить, что не в состоянии рисковать независимо от причин риска. Мне слишком дорого мое здоровье.
Кошки окружают хозяйку, словно, понимая, что происходит, взялись помешать ей помочь Габриелю, который чувствует облегчение и в переносном, и в буквальном смысле слова.
Американский врач Дуглас Макдугал был первым, кто пожелал доказать материальное существование души.
В 1900 г. он договорился с центром лечения туберкулеза в Бостоне о взвешивании койки с больным сначала перед смертью, а потом сразу после нее.
Вес первого умершего уменьшился ровно на 21 грамм.
Эксперимент был повторен с еще с пятью умирающими. После того как несчастные испускали дух, разница всякий раз составляла те самые 21 грамм.
Экспериментатор сделал вывод, что душа весит именно 21 грамм.
То же самое было проделано с пятнадцатью собаками. Не обнаружив никаких изменений веса, он заключил, что душой обладает только человек.
Результаты этих наблюдений были опубликованы в 1907 г. и вызвали волнение в прессе, поднявшей крик о «теории 21 грамма доктора Макдугала». Ученые, правда, пребывали в сомнении. У них были претензии к условиям проведения эксперимента, они доказывали, что шесть пациентов – совершенно не показательная опытная группа. К тому же в одном из случаев констатация уменьшения веса была сделала через минуту с лишним после кончины. На это Макдугал возражал, что душа просто «не спешила» наружу.