S.T.A.L.K.E.R. История правды и лжи

Декаданствующий мастер

Светлый взял ИЛ86 и внимательно осматривал ситуацию, происходящую внизу, через прицел винтовки.

Алиса было больно слышать крики погибающих людей, хоть и были они «Монолитовцами», но все равно они люди. Она поднялась и подошла к своему рюкзаку, из которого ее поцарапанные и, сбитые на костяшках пальцев, руки извлекли пару банок консервов и свою верную фотокамеру, на которую она сделала пару кадров близлежащих пейзажей.

– Ты сильно камерой не свети, – посоветовал наемник, разглядывая фотоаппарат. – Знаешь, папарацци –

опасная профессия, а особенно в Зоне Отчуждения.

– Думаю, что если ты меня не сдашь, то многие об этом не узнают, – усмехнулась Алиса, пряча камеру в рюкзак. – А снимки, оставлю себе на память.

– Память? – хмыкнул Светлый, поджигая костер под ломанными сухими ветками. – А если не выберешься?

– Тогда мне будет фиолетово на то, что я делала при жизни, а особенно я не буду думать о фотоснимках, – ответила честно журналистка.

– Как мило, – скорчил мину умиления наемник. – Наша железная леди признала, что она смертна.

Алиса вздохнула и злобно оглядела Светлова, будто желая сжечь его взглядом:

– Может лучше костер разведешь? Холодно же.

– Я похож на бойскаута? – усмехнулся Дмитрий, сложив руки на груди, как вдруг к нему подошел Дегтярёв и запустил в него коробком спичек, добавляя:

– Похож, Светлов. Разводи костер. Это единственная хорошая идея.

Наемник попытался изобразить улыбку, но все-таки поднял с поверхности крыши спички и прошел вперед.

Спустя несколько минут костер уже разгорелся и от него приятно тянуло жаром. Ночь обещала быть долгой и холодной. Спуск с пятиэтажки пришлось отложить до утра. Языки пламени сияли в стремительно опускающейся темноте, костер приятно потрескивал, напоминая о детских походах и о далеких школьных годах со своими маленькими шутками и проказами.

Напротив Алисы присел на старый деревянный ящик Дегтярёв, который протянул руки к оранжевому пламени и, почувствовав тепло, потер ладони друг о друга и улыбнулся.

– Сейчас бы еще чего-нибудь перекусить, – жалобно произнесла Романова, понимая, что все припасы остались внизу в квартире, а следующий привал будет неизвестно когда. Майор СБУ подтащил к коленям свой рюкзак и, покопавшись в нем, кинул в руки журналистке банку с тушеным мясом.

– Трескаешь? – крикнул Светлый, выходя из одного из чердаков, наблюдая за тем, как Алиса открывает банку с едой. – Ну, трескай! Глядите-ка, что я нашел.

Старая лакированная гитара, поблескивала, отражая свет языков пламени. Наемник сел рядом с Алисой на импровизированный табурет, который оказался старой советской радиолой “Сакта”, пафосно перекинул из руки в руку инструмент и ударил по струнам. Раздался жесткий металлический гул.

– Расстроенная, – хмыкнул Дмитрий, пытаясь настроить гитару, зажимая пальцами левой руки то один, то другой аккорды.

Дегтярёв приподнял бровь и саркастично спросил:

– Ты решил концерт начать? Тут

все псевдособаки сбегутся, не только “Монолитовцы”.

– Очень смешно! – Усмехнулся Светлый, наигрывая знакомую мелодию. – А в универе ведь сам просил научить играть. Неужели в СБУ отбили желание тянуться к искусству?

– Сейчас я тебе что-нибудь отобью посерьезнее, нежели тяга к искусству, -пригрозил военный, сжав кулаки.

– Ладненько, Сашок, – улыбнулся Светлов. – Ты же умный мальчик, знаешь, что со мной тебе не справиться. Насчет “Антидота” тебе уже известно, поэтому давай просто дождемся утра и пойдем к ЧАЭС, во избежание несчастных случаев?

– Играй, – согласилась Романова, откидывая пустую консервную банку назад, чувствуя, как захотелось спать.

– Вот! – засиял болтливый наемник,перебирая струны на гитаре. – Сразу видно, что человек творческий. Саня, давай водочки выпьем, чего ты как не родной?

Дегтярёву не нравилось все, что делал Светлов, но, надеясь на скорую расправу, он извлек из рюкзака бутылку водки “Казаки” и разлил по пятьдесят грамм в рюмки. Светлов сжал в руках шлюмку с алкоголем и произнес:

– За везение, поскольку за жизнь здесь пить глупо.

Стук стеклянных стопок отразился по крыше и затерялся в кронах деревьев, а Алиса полусидя, опираясь на свой рюкзак, уснула.

Рассвет щекотал ресницы, спина затекла и сильно болела. Захотелось размяться. Алиса открыла глаза и огляделась: парни уже были собраны для спуска и марш-броска к прачечной.

– С добрым утром, спящая красавица, – помахал рукой Светлый, привязывая к выступу на крыше веревку. – А мы уже подумали, что без поцелуя прекрасного принца не проснешься!

– Проснусь, Светлов, – ответила Алиса, быстро поднимаясь на ноги. – Сама справлюсь

– Вот такие принцессы пошли, – продолжил наемник, приобнимая девушку за талию . – Феминистка!

– Руки убрал, наемник! – Романова скинула руку Дмитрия и резко ударила его по щеке.

Светлый промолчал и лишь улыбнулся, прожигая холодным взглядом журналистку.

– Светлов, – предупреждающе заговорил Дегтярёв. – Давай без шуток. Сейчас спускаемся.

– Да с удовольствием, – сверкнул глазами Дмитрий. – Я первый, ребятки!

Все трое надели на спину рюкзаки, взяли автоматы и начали спуск. Алиса спускалась последней. Хорошо.

Когда мужчины уже коснулись земли, девушка подошла к краю и взглянула вниз. Семнадцать метров! Кошмар!

– Мама, – боязливо передернуло Романову, но делать нечего, пришлось спускаться.

В целом, спускаться было легче, чем подниматься. До третьего этажа все было ничего, а вот потом рука оскользнулась и девушка едва не упала вниз. Благо, что успела захватить веревку и продолжить спуск.

– Я так с вами скалолазкой стану, – не могла отдышаться Алиса, потирая горящие руки, коснувшись ногами земли.