Сад лжи. Книга первая

Гудж Эйлин

Роза не смогла удержаться от смеха. Клер именнотакова! Мария права. Но плохо говорить о ближнем своем у порога „Святых мучеников" стыдно.

— Конечно, передам, — пообещала Роза.

Поцеловав Марию в холодную щеку, она помахала Питу.

Сердце ее разрывалось между желанием обнять сестру и одновременно задушить ее!

Надо же, взваливать на нее еще и необходимость прощаться с Клер. Как будто у нее своих забот не хватает! „Бедняжка! — злорадно подумала она о своей сестре. — Святая беззащитная Клер!"

Выйдя

из церкви, та сощурилась от яркого света — совсем как маленькая девочка. Капризные губки округлились в гримасу разочарования, когда Клер увидела, что Мария уже уехала.

— Она не могла ждать, — объяснила Роза отсутствие сестры. — Им с Питом надо было куда-то спешить.

— Это я запоздала, — великодушно согласилась Клер. — Так что вся вина моя. Отец Донахью и я увлеклись разговором и совершенно забыли о времени. У нас с ним вышел небольшой спор. Святой отец полагает, что Ватиканский Совет Папы Павла может лишь повредить церкви. Я так сначала не думала, но, наверное, отец Донахью прав…

Роза почувствовала раздражение. Да что же это такое! Клер даже на собственном мнении и то настоять не способна! Лучше бы ей накрахмалить не апостольник, а позвоночник, чтобы она ни перед кем не гнула спину.

Роза взглянула на часы.

— Послушай! До твоего автобуса еще порядком времени. Почему бы тебе не забежать к нам? Нонни будет рада снова увидеть тебя дома.

— Нонни, конечно, — кивнула, соглашаясь, Клер. — Знаешь, Роза, я каждый день возношу молитву за ее здоровье. И еще, я договорилась с отцом Логлином, чтобы он включил ее в свою ежедневную заздравную проповедь.

Во рту у Розы сделалось противно. Так бывает, когда переешь сладкого. Конечно, Клер легко: произнесла себе молитву с четками — и все. Роза почти услышала нежное постукивание костяшек. Стать на колени в прохладной тишине храма, обратиться к Богу — и все твои печали исчезнут одна за другой. А другие пусть себе вкалывают…

Все больше распаляясь, Роза стала молча спускаться по ступеням лестницы. Потом зашагала по тротуару, не оборачиваясь, не глядя, идет ли следом Клер. Ей было наплевать.

Но тут над ее ухом прозвучал голос сестры:

— С тобою Бог, Роза! — произнесла Клер, запыхавшись, выпуская изо рта белое облачко, совсем как Святой Дух. — Он слышит твои молитвы. Он не забудет тебя.

И тут у Розы возникло неудержимое желание развернуться и влепить сестре увесистую оплеуху.

— Ты не слыхала, что случилось с Бадди Мендозой?

Бадди когда-то жил по соседству с ними и был одним из закадычных дружков Брайана.

Розоватое от холода лицо Клер покраснело, как будто Роза на самом деле влепила ей пощечину. Все знали, что Клер одно время была влюблена в него, но потом об этом пронюхала Нонни и положила этому конец.

— Бадди? Он… пошел в армию… по-моему.

— Да. Был во Вьетнаме. В прошлом месяце его прислали домой… то, что от него осталось. Лицо, мне говорили, совсем разворочено. Поврежден мозг. Его подключили к аппаратам и пока поддерживают ему жизнь.

Роза услышала резкий всхлип и увидела, как Клер осеняет себя

крестным знамением. Ей тут же стало стыдно. Чувство невыносимой вины заставило ее зажмуриться. Какой же она становится отвратительной! Гадкой злюкой, совсем как Нонни.

И вот они уже шагают вместе. Проходят мимо прачечной, где она каждую субботу стирает перепачканные Ноннины простыни. Рядом косметический салон „Ева" с пыльными растениями в витрине — сюда она иногда приводит Нонни, пока в соседней прачечной в больших синих барабанах досушивается их белье, чтобы ей помыли голову и уложили волосы.

„Господи, — беззвучно молится она, — избавь меня от зла!"

Так же молча они поворачивают мощеным проездом, ведущим к их дому, и входят в темное парадное, остро пахнущее хвойной дезинфекцией.

Поднимаясь по бесконечным ступеням, Роза, как всегда, представляет себе: Нонни мертва или ее хватил новый удар. На мгновение ее охватывает головокружительная надежда, тут же сменяющаяся глубочайшим стыдом. Как может она желать,чтобы ее бабушка умерла?!

Открыв замок, Роза придержала дверь, чтобы Клер могла войти.

Неожиданно послышался пронзительный крик. Кричала Клер — голос был визгливым, протяжным.

Оттолкнув сестру, Роза бросилась в гостиную. Темно, единственное освещение — призрачное мерцание телеэкрана. А запах! Вонь, как в забитом дерьмом туалете.

„Матерь Божья! Что же тут?.."

И тут она увидела, что же именно. Нонни лежала ничком, распластанная на дорожке, по диагонали пересекающей ковер; полы ее розового стеганого халата задрались, обнажив белые, тонкие, как спички, ноги. Умерла? Господи, только бы не это! Ведь тогда она была бы виновата,потому что пожелала этого. Встав на колени, Роза схватила запястье Нонни: одна кость, кожа дряблая, скользкая.

Но вот Нонни заворочалась, из груди вырвался слабый стон. Отвратительная вонь усилилась, и Розу чуть не стошнило.

„О Господи, — с трудом сглотнув, подумала Роза, — она, значит, не добралась до туалета и сходила под себя. Должно быть, упала, когда спешила туда. Черт бы побрал эту миссис Слатски. Ушла и бросила Нонни одну".

Телевизор вдруг врубился на полную мощность, как будто кто-то до отказа повернул регулятор громкости. Роза почувствовала, как голова у нее раскалывается. Очередная дурацкая викторина. Какая-то баба в шкуре шимпанзе скачет по сцене, визжа от радости, что она выиграла холодильник.

Розе захотелось самой завизжать. Или истерически расхохотаться.

А вот еенаграда! Поганая старуха, лежащая в собственном дерьме. Вот ее приз!

Резко повернувшись, Роза обратилась к сестре:

— Помоги мне ее поднять.

Но Клер не сдвинулась с места. Молча стояла и перебирала четки. Глаза голубые и ничего не видящие. Круглое лицо с детскими чертами застыло в немом отвращении.

— Клер!

— Ты что… считаешь, нам ее надо перенести? — встревоженно пролепетала Клер. — А вдруг что-то сломано?