Сад мертвых бабочек
Шрифт:
То есть в итоге, как ни крути, все же опять без денег.
Прижимая к себе дочку и сына, мама не скрывала от них своих меркантильных планов.
– По любви у меня появилась ты, а потом Никитка. Я совсем не против еще одной любови, большой и чистой, но предпочитаю солидный счет в иностранном банке. А лучше в двух или трех. Ну и недвижимость, само собой. И автомобиль, причем у меня будет свой.
И это при том, что водительских прав у мамы не было, однако водить она кое-как все же умела: научил один из поклонников, майор ГАИ.
Никитка-то
И что мама родит еще малыша, не исключено, не одного – значит ли это, что она их с Никиткой будет любить меньше?
Мама заявляла, что что бы ни произошло, они будут у нее единственными на свете, но Анжела прекрасно знала, что у мамы все было единственным – и новая работа, и новая квартира, и новый город.
Ну и новый ухажер из тех, которых мама предпочитала звать хахалями.
Впрочем, в тот раз все было иначе. Заглянув с утра на кухню (мама вновь работала в гостинице, только уже не в лучшей в городе и не администратором, а всего лишь горничной), где Анжела сама жарила себе яичницу, собираясь в школу, родительница заявила:
– Я нашла своего суженого и вашего нового папу! Я его нашла! Не человек, а золото!
Анжела насторожилась, потому что обычно мама весьма скептически относилась к своим хахалям, начиная с их недостатков, которых обычно было намного больше, чем достоинств.
Но не придала этому особого значения, решив, что через недели три-четыре все, как водится, само собой рассосется.
Не рассосалось.
Мама представила им свою неземную любовь – и Анжела была вынуждена признать, что в этот раз она, кажется, не прогадала.
Хоть обычно (но далеко не всегда) мама специализировалась на выходцах из Африки или Южной Европы, ее избранником оказался среднего роста спортивный блондин с ярко-голубыми глазами.
– Артур, – представился он, подавая Анжеле руку.
Никто из маминых хахалей ей руку до этого не подавал: или трепали по голове, или по щечке, или даже по коленке.
Один, когда мама не видела, даже стал щупать ее грудь, за что был укушен в свои шаловливые пальчики и, протяжно подвывая, с позором бежал из их квартиры.
Хотя, кажется, тогда они жили в комнате в общежитии (и даже не железнодорожном, а от пищевого техникума).
На руке у Артура Анжела заметила солидный перстень-печатку с замысловатым вензелем.
– А вы, кажется, Анжела? – произнес он глубоким голосом, а Анжела поняла, что начала млеть.
Хотя бы потому, что он был первым, кто обратился к ней на «вы»!
Артур оказался крайне солидным бизнесменом, причем не просто состоятельным, а невероятно состоятельным.
Они посетили его загородный дом, который, впрочем,
В зоне видимости располагалась загородная частная резиденция местного губернатора, с которым Артур был на короткой ноге.
Где и как они познакомились с мамой, история умалчивала, во всяком случае, для Анжелы. Мама делала туманные намеки, однако каждый раз разные.
– У него не одна фирма и даже не две. И даже не пять. А двадцать девять! Ты только подумай, дочка, двадцать девять! У него собственный холдинг. И он не женат!
Артур, как узнала из газет и местного телевидения Анжела, был одним из ведущих бизнесменов региона и имел закадычных друзей среди руководителей города и области.
– Мы переезжаем к Артуру! – заявила мама через очень короткий срок после того, как представила своего ухажера (уже не хахаля) дочке и сыну.
– У каждого из вас будет своя комната! Отдельная! А если захотите, даже этаж! Артурчик вас любит как своих собственных!
Так оно и было: у Анжелы появилась своя комната, обитая розовыми обоями, обставленная розовой мебелью, с гигантскими мягкими игрушками во всех углах.
Тоже розовыми.
У нее от этой розовости несколько свело зубы, потому как комната Никитки ей понравилась гораздо больше: серые и синие тона, собственный гоночный автомобиль, на котором можно было гонять по коридорам дома-дворца или на газоне.
И никаких тебе мягких игрушек, которых Анжела терпеть не могла.
Но говорить этого Артуру она, естественно, не стала: она не хотела обидеть человека, которого так любила ее мама.
Первые дни в собственном дворце были похоже на сон. Последующие тоже, однако волшебная сказка превратилась в страшную, а в финале в кошмарную.
Началось все с того, что Артур настоял: работать маме не надо. Та не имела ничего против, тем более трудиться горничной в гостинице ей было уже не с руки, но Артур даже не позволил ей попрощаться с коллегами, хотя мама хотела – хотя бы, чтобы похвастаться перед ними своим счастьем.
– Нет, это лишнее.
– Но, милый, я уже пригласила их в ресторан, они все же мои коллеги, хотя и бывшие. Они неплохие, я только на часок…
– Нет!
Затем выяснилось, что покидать дворец маме можно только в сопровождении водителя или охранника Артура – но ни в коем случае не одной.
А когда мама захотела спонтанно отправиться в СПА-салон, она просто не смогла покинуть загородный дом.
Запрещено выходить наружу было не только маме, но и Анжеле, не говоря уже о Никитке. Впрочем, мальчик так был увлечен своим новым жилищем и личным детским автомобилем, что ничего не замечал.