Сага о джиннах: Возвращение джинна. Последний джинн. Джинн из прошлого (сборник)
Шрифт:
– Я отвечаю за всю команду, – вслух проговорил Игнат, спохватился, перешел на мысленную речь: «Но мы делаем одно дело. Я раскрыл тебе все карты, теперь ты знаешь, зачем мы тебя искали».
«Положение не столь трагично, как ты думаешь. Твой приятель прав, на Луне действительно находится инициатор фазового перехода вакуума, или ПМП, но ни один человек не сможет его запустить».
«Если только этот человек не прибегнет к помощи боевого робота иксоидов или твоих создателей – гиперптеридов».
«Таких, как я, уже нет ни в нашей, ни в
«Ошибаешься, целая армия «джиннов», только что родившихся из бриллиантид, живет сейчас в Солнечной системе, в кольцах Сатурна».
«Я же забрал их с собой, когда уходил, и нейтрализовал».
«Кроме тех бриллиантид, что росли на астероидах колец, тысячи «икринок» «джиннов» расползлись по всей Системе, находясь в руках частных коллекционеров. Все они превратились в зародыши «джиннов» и собрались в кольцах Сатурна».
«Это меняет дело. Я могу активировать их изначальные программы».
«Чтобы они превратились в боевых роботов? А если они разнесут Солнечную систему? Нет, этого делать не стоит».
«Хорошо, что ты предлагаешь?»
«Надо срочно отыскать Артема, отправившегося с командой за тем человеком, который может завладеть моллюскором, и вернуться с ним в Систему. Там будет видно, что делать».
«Я должен получить согласие Зари-мы».
«Непременно. Хотя мне она доверяет».
Сквознячок перестал «шевелить извилины» Игната.
Шоммер с любопытством смотрел на него, взглядом спрашивая: о чем вы говорили? Игнат покачал головой, не желая терять времени на объяснения.
Зари-ма посмотрела на него, улыбнулась.
– Я сказала, что ты имеешь право учить меня и отменять мои решения, как мой рада-па… как мой отец. Лам-ка согласен тебя слушаться.
Игнат мысленно позвал:
«Лам-ка?»
В голове подул знакомый сквознячок:
«Я слышу».
«Будь все время на связи».
«Принято».
Игнат оглядел ждуще-оживленные лица спутников.
– Переодеваемся в «кокосы» и отправляемся в путь. На все сборы и процедуры – четверть часа.
Зари-ма с радостным возгласом умчалась в спальню, в мыслях уже переживая встречу с мужем.
Шоммер с сожалением кинул взгляд на стол.
– Эх, когда еще мы посидим в такой спокойной и уютной обстановке… а с другой стороны, Лам-ка всегда обеспечит нам такой же райский уголок в любом аду. Хорошо все-таки иметь «джинна», исполняющего любые желания. Слушай, старик, попроси его подключиться ко мне, а? Я бы с ним побеседовал на кое-какие темы.
– Не сейчас. Найдем Артема – побеседуешь. Займись туалетом.
Через несколько минут они собрались на лужайке под стенами коттеджа, каждый со своими мыслями, переживаниями и надеждами.
– Готовы? – спросил Игнат ради соблюдения принципа демократии. – Жалобы, предложения, пожелания есть?
– Пусть понежнее обращается с нами, – проворчал Шоммер. – Не дрова в космос запуливает.
– Значит, пожеланий нет. Тогда поехали.
«Я постараюсь как можно нежнее», – пообещал
Вокруг людей сгустилась белая морозная дымка, и они растворились в холодной вспышке серебристого света.
С вершины скалы была хорошо видна рыжая пустыня, вкрапления красных скал, длинные языки прозрачно-белых мелких камней и угрюмые черные пальцы на горизонте. К этим необычной формы скалам устремлялась зеленоватого цвета дорога, пересекая пустыню из конца в конец. Она ни на что не опиралась и являлась деталью иного мира, подчиняясь своим законам и расчетам.
– Это они? – кивнул на черные пальцы Шоммер. – Могильники моллюскоров?
Игнат не ответил, разглядывая мрачный пустынный ландшафт кладбища боевых иксоидских роботов, куда перенес их Лам-ка. Нельзя было понять, что представляет собой данный объект, планету или другое природное образование, но чувствовалось, что мир этот велик и очень стар.
Иногда что-то делалось с глазами, пейзаж вдруг начинал странно искажаться, плыть, съеживаться, становиться плоским. Однако по пустыне пробегала судорога, и все становилось на свои места. И тем не менее Игнат чувствовал, что кладбище моллюскоров умирает и готово исчезнуть, распасться на части, на атомы, на элементарные частицы.
– Включи аппаратуру.
– Что? – не понял Шоммер. – Зачем?
– Ничего не чуешь?
Ксенолог озадаченно покрутил головой, прислушался к себе.
– Вроде бы как жареным пахнет…
– Включи.
Шоммер послушался, подозвал «мустанг», развернул аппаратную консоль.
– Черт побери, ты прав! Мерность местного континуума два и семьдесят один! Он потихоньку упрощается, «скатывается» в плоскость!
– Здесь все… как бы падает куда-то, – робко проговорила Зари-ма. – И кругом большой страх!
– Это на тебя так действуют могильники. Может быть, подойдем к ним поближе, посмотрим?
– Некогда на них любоваться, и так ясно, что в них заключены моллюскоры. Зари-ма, ты что-нибудь слышишь, кроме свиста ветра?
– Ничего… тихо… но мне кажется, что Артем был здесь…
– Был?
– Очень тонкое такое… слабое эхо… как сквозь толстую каменную стену…
– Может, он залез в могильник? – предположил Шоммер.
– Не знаю… он не отзывается… хотя я дрожу вся…
«Лам-ка, – позвал «джинна» Игнат, – ищи Артема. Ты должен помнить его личные биопараметры и мысленный «запах».
«Ищу, – отозвался робот. – Мембрана велика, потребуется небольшая сумма времени».
«Какая мембрана?»
«Объект, на котором расположено кладбище моллюскоров, представляет собой трехмерную мембрану между пространствами с разным количеством измерений».
«Шоммер утверждает, что мерность этой… гм, мембраны меньше трех…»
«Континуум мембраны вырождается, становится плоским. Скоро она схлопнется в одномерную поверхность, замкнутую сама на себя».
«Поверхность Мебиуса!»