Сага о джиннах: Возвращение джинна. Последний джинн. Джинн из прошлого (сборник)
Шрифт:
– Нужна консультация. – Артем налил в чистую чашку золотистого аи, с удовольствием опорожнил. – Как ты думаешь, почему Ульрих до сих пор не нанес настоящего удара по федералам? Ведь моллюскор способен запросто уничтожить сразу весь наш флот, любое сооружение, город и даже Луну.
– Потому что он дурак, – рассеянно проговорил Шоммер, продолжая вести диалог с Умником и рассматривать в виоме какой-то плавно изменяющийся сложный математический узор.
– Вполне логичный вывод, – согласился Артем. – На чем он основан?
Шоммер оторвался от
– Кайф, право слово! А Ульрих дурак потому, что разделил моллюскора на полсотни мелких моллюскорчиков, возможности которых ограничены мембранами экстинкции.
– Чем-чем?
– Диаметром эффективного сечения канала поглощения энергии. Чем меньше это сечение, тем меньше энергии получает объект.
Артем вспомнил признание Лам-ки в ограниченности запасов энергии.
– Понял. Собери моллюскор все свои «делегированные органы» в единый кулак, он станет непобедим. А так есть надежда переловить моллюскорчиков поодиночке и задавить.
– А вот это вряд ли. В боевого робота такого класса должен быть встроен механизм полного восстановления организма. Хотя в этом я не уверен. Что еще ты хотел от меня услышать?
– Ты мог бы проанализировать общую ситуацию и вычислить район наиболее активных действий минимоллюскоров?
– Зачем?
– Я хочу выяснить местонахождение Ульриха.
– Ну, допустим, выяснишь, и что дальше?
– Брошу ему вызов.
– Он его не примет, он же трус.
– Надо обхитрить его, заставить потерять осторожность, настроить на легкую победу. Будучи уверенным в своем превосходстве, он примет вызов.
– Я не специалист в человеческой психологии, я профи по психологии негуман. Может быть, ты и прав. Но Ульрих может жить везде, в том числе и на Земле, имея возможность переноситься в любое место Солнечной системы без помощи метро.
– Найди мне центр.
– Попытаюсь. Все?
– Пока все. А над чем это ты работаешь? – Артем кивнул на виом, в объеме которого медленно вращалась какая-то усложнявшаяся на глазах геометрическая фигура.
– Да так… – Глаза ксенолога вдруг расширились. – Либ фрау мильх!
Фигура в виоме приобрела вид человеческого скелета, хотя и со множеством дополнительных «костей».
– Что это?
– Боже мой! – Шоммер почесал грудь, оглянулся, глаза его стали шальными. – Я догадывался, но мне не хватало данных… Лам-ка подкинул мне материальчик, когда мы с ним беседовали на кладбище моллюскоров, но тогда у меня не было мощного компа… боже мой!
– Да не темни ты, – нахмурился Артем. – Говори прямо. Что это за конструкция?
– Сравни. – Ксенолог мысленно заговорил с инком, и виом выдал новую картинку: рядом с первой «конструкцией» возник скелет человека. – Видишь?
– Скелеты?
– Это не скелеты, это метатексты геномов человека и ангелоида.
Артем недоверчиво вгляделся в медленно вращавшиеся фигуры.
– Я вижу скелеты.
– В каком-то смысле они являются и скелетами,
– В чем? – тупо переспросил Артем.
– Ангелоиды всего-навсего потомки людей! Понимаешь?! А мы в свою очередь являемся потомками гиперов. Точнее, вся эта драчливая семейка – от протеев и Червей Угаага и до иксоидов и гиперов – каким-то образом инициировала на Земле рождение разума другого типа – гуманоидного, человеческого, и мы, по сути, представляем собой результат их действий!
– Бред!
– Сам такой, – огрызнулся Шоммер. – Вероятнее всего, мы тоже не являемся конечным результатом эволюции разума и представляем промежуточную стадию разумогенеза, поэтому и ведем себя соответственно, то есть агрессивно и непредсказуемо.
– Подожди, у тебя тут не все стыкуется. Ты же утверждал, что иксоиды и гиперптериды жили в разных метавселенных с отличающимися условиями и законами. Во всяком случае, их миры имели разное количество измерений.
– Правильно.
– Но мы-то живем в трехмерной Вселенной? Наш континуум не укладывается в цепочку развития негуман, разве не так? Протеи жили в мире с нецелочисленной метрикой…
– Три и четырнадцать сотых.
– Черви – с метрикой три и тридцать три сотых…
– Иксоиды – три и шестьдесят шесть, гиперы – три и девять. Да, мы, люди, имеем право жить и развиваться только в пространстве трех измерений, обеспечивающих достаточно сложные формы материи, но мы – всего лишь имаго ангелоидов! Куколки. Еще далеко не красавицы-бабочки. Для нас была создана специальная пространственная ниша – наша метавселенная.
– Кем была создана? Гиперптеридами, что ли?
– Пока не знаю. Но уверен, что так оно и было, уж очень тонкая подгонка параметров была осуществлена.
– Антропный принцип…
– Вот именно, если хочешь. Измени какую-нибудь физическую константу на десять процентов в ту или иную сторону, и человек уже никогда не появился бы на свет, да и Вселенная была бы иной. Но мы существуем, а следовательно, Творец наш все рассчитал заранее.
– Это противоречит твоим же заявлениям, что Черви, иксоиды и гиперы пришли к нам из других метавселенных.
– Ничуть не противоречит. Кто сказал, что все эти конкретные метавселенные не являются звеньями одной цепи – процесса развития разума? Я не знаю, кто или что такое Творец, но не сомневаюсь, что он все предусмотрел.
– И войны предков и потомков между собой?
– Войны – это уже сбои программы. – Шоммер почесал затылок. – А может быть, и нет, может быть, это особые бифуркационные процессы, призванные сбросить мешающий развиваться балласт – отжившие информационные структуры. Я еще поработаю над этой проблемой. У тебя все? Ты мне мешаешь.
– Значит, ты считаешь, ангелоиды – наши потомки?
– В какой-то степени.
– Тьфу, опять двадцать пять! Что значит – в какой-то степени? Ты только что утверждал с пеной у рта…