Сага о Гильгамеше
Шрифт:
Воины смиренно уползли в коридор. За ними гуськом выпорхнули рабыни. Дверь закрылась, Гильгамеш и Иннашагга остались одни.
– - Тебя и впрямь трудно узнать, Гильгамеш, - сказала жена.
– Голова твоя заросла космами, члены огрубели, одежда обветшала. Ты источаешь странный запах. Признаться, он неприятен мне.
– - Это запах скитаний, - ответствовал вождь.
– Им пропиталось моё тело, пока я блуждал по степям и лесам.
– Он взял её ладонь в руку.
–
Иннашагга спрятала взгляд.
– - Да, - ответила она.
– Мне нездоровится.
Гильгамеш присел на корточки, пытливо заглянул ей в лицо.
– - Что за болезнь? Скажи, не скрывай от меня правды.
– - Так, пустяки. Не волнуйся обо мне. Я должна прийти в себя. Твоё появление столь неожиданно...
Вождь поднялся, с недоверием посмотрел на неё.
– - Я не буду терзать тебя расспросами, милая. Если разговор причиняет тебе боль, ты не обязана отвечать. Я хочу, чтобы тебе было хорошо.
Она слабо улыбнулась и извиняюще взяла его за пальцы.
– - Ты так добр ко мне. Могу ли я быть достойной твоей доброты?
– - Глупости, - нахмурился Гильгамеш.
– Это болезнь принуждает тебя вести столь странные речи? Я скоро вернусь. Мне нужно потолковать со слугами.
Он поцеловал её в лоб и вышел. В коридоре он увидел мать, стоявшую в окружении многочисленных рабынь и служанок. При виде Гильгамеша лицо её просияло, глаза заблестели от слёз.
– - Гильгамеш, сын мой, - воскликнула она, бросаясь ему на шею.
– Как долго я ждала тебя!
Вождь мягко обнял её, погладил по плечам.
– - Вот я и вернулся, матушка, - ответил он.
– Странствие моё окончено.
Она счастливо глядела ему в глаза и от волнения не могла вымолвить не слова. Губы её дрожали, из горла вырывались судорожные всхлипы.
– - Почему ты плачешь?
– спросил он.
– Я вернулся живой и здоровый. Хотя...
– тут лицо его потемнело, - Я потерял Энкиду. Он погиб в схватке с чудовищем.
Нинсун вскрикнула и прикрыла рот ладонью. Лоб её страдальчески сморщился, лицо побледнело. Гильгамеш досадливо кашлянул.
– - Прости меня, матушка, за эту скорбную весть. Я хотел защитить его от демонов смерти, но не смог. Они оказались сильнее меня.
– - Никто не упрекнёт тебя в бесчувствии, сын мой. Все мы знаем о твоей отваге и великодушии. Значит, судьбе было угодно, чтобы Энкиду отправился в землю предков.
Гильгамеш странно посмотрел на мать.
– - Не судьбе это было угодно, - прошептал он, - но богине, которая влекла меня на подвиги, соблазняя
– - Что ты говоришь, сын мой?
– вскрикнула Нинсун.
– Не зазорно ли тебе произносить такие речи?
– - Не зазорно, матушка, - покачал головой Гильгамеш, - О если б знала ты, насколько меньше страдали бы люди, кабы не тщеславие этой потаскухи!
Мать отшатнулась от вождя.
– - Ты ли это, сын мой?
– со страхом вымолвила она.
– Не призрак ли явился вместо тебя, желая поглумиться над нашей тоскою? Что слышу я из твоих уст? Какие ужасные слова ты произносишь!
Гильгамеш сурово взглянул на неё, сомкнул губы.
– - Энлиль открыл мне глаза. Он сказал: "Инанна погубила названного брата твоего". Отныне нет во мне преклонения перед нею. Я изгоняю её из города. И любой, кто осмелится противиться мне, последует за нею. Прочь, матушка, не вводи меня во грех.
Он круто повернулся и направился к лестнице. В полной тишине были слышно, как ступни его гулко топают по каменному полу. Спустившись вниз, Гильгамеш вышел во внутренний дворик, скинул с себя лохмотья и плюхнулся в бассейн. Сделав несколько кругов, он увидел, как из тёмного коридора вышел согбенный раб.
– - Господин, достопочтенный Курлиль и доблестный Забарадибунугга ожидают тебя в церемониальном зале, - доложил он, падая ниц.
– - Пусть придут сюда, - приказал вождь.
Раб поднялся с колен и потрусил обратно в коридор. Вскоре во двор ступили санга и начальник храмового отряда. Низко поклонившись, они встали на краю бассейна.
– - Да снизойдёт на тебя благодать всех бессмертных, о великий господин наш, - сладкоголосо пропел Курлиль.
– Надеюсь, путешествие твоё было удачным?
– - Вполне, - коротко ответил Гильгамеш.
– Успех благоволил мне.
– Он сделал ещё круг, потом сказал.
– Что ж, верные слуги мои, поведайте, что происходило в городе, пока я отсутствовал.
Курлиль опасливо покосился на Забарадибунуггу, потом с деланной бодростью сообщил:
– - Господин, в то время как ты не щадя живота своего бился с ужасным Хувавой, мы достроили стену и заново распахали поля, вытоптанные ненавистными кишцами. Мы восстановили дома, разрушенные при осаде, и расширили торговую площадь. Мы подправили пристань и возвели новое зернохранилище в Доме неба. Не покладая рук, трудились мы во славу великого града Инанны, чтобы ты, господин, вернувшись из трудного похода, не имел причин гневаться на верных рабов своих.
– Он замолчал и скромно потупил взор.