Сага о Копье: Омнибус. Том I
Шрифт:
— Ну, это другое дело.
Анайя подняла брови:
— Неужели? А если я скажу тебе, что слышу биение сердца Макели за многие мили, ты мне тоже не поверишь?
— Поверю, — произнес Кит-Канан. — Я знаю, что ты обладаешь многими удивительными способностями.
— Да ничего подобного! — отмахнулась Анайя. — Я умею не больше того, чему научил меня лес. Ты тоже можешь стать таким, как я!
Она снова взяла руку принца, поднесла его пальцы к едва заметно пульсирующей жилке на своей шее и взглянула ему прямо в глаза.
— Покажи, как стучит мое сердце, — велела она.
Кит-Канан
— Верно, — согласилась она. — Ты чувствуешь его. Продолжай.
Она не сводила с него взгляда. И правда, между ними возникла какая-то связь. Не физическая, как прикосновение рук, но более тонкая; Кит-Канан знал, что такая связь существует между ним и Ситасом. Даже не дотрагиваясь до брата, находясь на расстоянии многих миль от него, Кит-Канан чувствовал, что Ситас жив, что в жилах его пульсирует кровь. А теперь, словно бы в пространстве между своими глазами и глазами Анайи, он ощущал ровные удары ее сердца, слышал, как оно бьется, бьется…
— Посмотри на свои руки, — приказала Анайя. Его левая рука продолжала отстукивать ритм, но правая лежала на стволе дерева — он не касался ее горла.
— Ты все еще чувствуешь пульс? — спросила она.
Он кивнул. Точно так же, как удары своего сердца, он мог слышать, как бьется сердце у нее в груди. Оно стучало медленнее, ровнее. Кит-Канан потрясенно взглянул на свою правую руку.
— Это невозможно! — воскликнул он и не успел произнести эти слова, как биение ее сердца смолкло.
Анайя покачала головой.
— Ты не хочешь учиться, — презрительно сказала она, поднялась и перепрыгнула на соседний дуб. — А теперь пора идти. Скоро стемнеет, а ты недостаточно ловок, чтобы передвигаться по деревьям ночью.
Разумеется, это была правда, и Кит-Канан не стал возражать. Он смотрел, как гибкая фигурка Анайи мелькает в паутине ветвей, и размышлял об уроке, который она ему только что преподала. Что бы это могло значить — как он мог ощущать ее пульс? Боль от разлуки с Герматией, подобная тяжелому, жесткому кому в груди, до сих пор не покидала Кит-Канана… Но когда он закрыл глаза и попытался воскресить в памяти ее образ — представить себе высокую, рыжеволосую эльфийскую женщину, — он только тщетно хмурил брови… Нет, ничего, никакой связи, даже самой слабой, не существовало между принцем и его потерянной возлюбленной. Кит-Канан не мог сказать, жива Герматия или нет. Печаль закралась в его сердце, но сейчас жалеть себя было некогда. Он открыл глаза и поспешил к Анайе, остановившейся далеко впереди.
Она смотрела на большого ворона, сидевшего на ветке у нее над головой. Заметив Кит-Канана, тот резко взмыл вверх. Анайя ссутулилась.
— Вороны не видели Макели уже четыре дня, — объяснила она. — Зато они видели кое-кого другого — людей.
— Людей? В лесу?
Анайя кивнула и, опустившись на корявую ветку, задумчиво нахмурилась.
— Я больше не чувствую их запаха — твое железо пахнет слишком сильно. Ворон сказал, что дальше к западу по лесу движется группа людей. Они рубят деревья, и с ними какое-то летающее чудовище — ворон никогда таких не видел.
— Аркубаллис! Да это же мой грифон! Должно быть, люди захватили
Но принц представить себе не мог, как грифон мог здесь оказаться, — по его понятиям, отсюда до места, где они приземлились, было немало миль, а чужакам, особенно людям, нелегко было справиться с разъяренным Аркубаллисом.
— Сколько там всего людей? — требовательным голосом спросил Кит-Канан.
Анайя надменно взглянула на него и презрительно бросила:
— Вороны не умеют считать.
Они снова тронулись в путь — уже наступали сумерки. На несколько мгновений листву, словно копья, пронзили лучи заходящего солнца. Анайя облюбовала один особенно высокий клен и вскарабкалась вверх. Могучее дерево возвышалось над лесным пологом, от громадного ствола отходили толстые сучья, образуя нечто вроде лестницы. Кит-Канан без труда следовал за Каганести, взбиравшейся по отвесному стволу.
На вершине Анайя остановилась, обхватив рукой сучковатое дерево. Кит-Канан пробрался к ней. Макушка клена закачалась под тяжестью двух тел, но от открывшегося перед ними вида у принца захватило дух, и он забыл о том, что может упасть.
Далеко, насколько мог видеть глаз, волновались зеленые верхушки деревьев. Небо на западе горело алым пламенем, постепенно переходящим в розовый. Кит-Канан смотрел словно зачарованный. Он часто наблюдал прекрасные зрелища со спины Аркубаллиса, но за недели, проведенные в лесу, стал больше ценить красоту природы — ведь здесь ему нечасто доводилось видеть хотя бы клочок неба.
Анайе вид был безразличен. Прищурившись, она произнесла:
— Они там.
— Кто?
— Чужаки. Разве ты не видишь дым?
Кит-Канан пристально взглянул в сторону, куда она указывала. На севере на фоне великолепной небесной синевы виднелось мутное серое пятно. Даже глядя прямо на него, Кит-Канан не мог бы точно сказать, что это такое и не обман ли это зрения. Он несколько раз моргнул.
— Они жгут деревья, — зловеще произнесла Анайя. — Дикари!
У принца мелькнула мысль, что для большинства цивилизованных народов Кринна дикаркой была она, но он воздержался от высказываний по этому поводу и произнес только:
— Куда мы теперь?
— Туда, где дым, — был ответ. — Люди все-таки схватили его. Я заставлю их расплатиться за его кровью!
И хотя Кит-Канана потрясла страсть, с которой женщина произнесла эти слова, он не сомневался, что обещание будет выполнено.
Они двигались по деревьям до тех пор, пока принц не устал настолько, что руки его разжались и он упал на землю с высоты почти сорока футов. Стало уже слишком темно, чтобы перебираться по веткам; Анайя и Кит-Канан снова спустились на землю. В молчании они прошли около мили. Анайя скользила среди черных стволов, словно тень. Кит-Канан ощущал растущее напряжение. Он никогда не дрался с людьми — ему редко приходилось встречать их в Сильваносте, и все они были аристократами. Поэтому они не сражались по-настоящему, с целью убить противника. Принц не знал, сможет ли убить, на самом деле пронзить кого-то мечом, разрубить живую плоть… Но он напомнил себе, что эти люди захватили в плен Макели, а возможно, и королевского грифона.