Сага о Копье: Омнибус. Том I
Шрифт:
Ни жрецов, ни пожертвований, ни обрядов. Долгое время Кит-Канану казалось, что в день расставания с Сильваностом его жизнь кончилась. Теперь он понял, что это было только начало.
Недели проходили за неделями, и охотиться становилось все труднее. Анайя отлучалась иногда на два-три дня, а возвращалась лишь со связкой кроликов, белок или другой мелкой дичи. Однажды ей пришлось ограничиться голубями — скудное вознаграждение за дни, проведенные на охоте. По словам Макели, раньше такого никогда не случалось. Обычно Анайя выходила в лес и расставляла силки или ловушки, в которые
В тот день по лесу медленно брел одинокий олень, утопая ногами в опавших листьях. Черный нос подергивался, чуя доносившиеся издалека запахи.
Кит-Канан, притаившийся в развилке липового дерева в десяти футах над землей, замер. Он молил богов, чтобы олень не заметил, не учуял его. Затем как можно медленнее принц натянул тетиву и выстрелил. Стрела попала в цель. Олень отскочил, но всего на несколько ярдов, а затем рухнул на опавшие листья.
Кит-Канан издал победный клич. Восемь месяцев он провел в лесу, и вот наконец-то удача посетила его. Соскользнув с дерева, он подбежал к поверженному животному. Да! Стрела поразила оленя прямо в сердце.
Кит-Канан освежевал тушу. Когда он закинул добычу на плечи, то заметил, что все еще улыбается. Вот удивится Анайя!
Было прохладно, Кит-Канан пыхтел, сгибаясь под тяжестью добычи, и изо рта и носа его вылетали облачка пара. Он шел быстро, не заботясь об осторожности — какое это сейчас имеет значение! Он убил дичь! Вскоре в воздухе закружились первые снежинки. Лес наполнился однообразным шумом — это шуршал снег, опускаясь на землю сквозь путаницу обнаженных ветвей. Снегопад был не очень сильным, но, пока принц добрался домой, бурый лиственный ковер, покрывавший землю, постепенно превратился в белый.
Взбираясь на холм, к поляне, он встретил Макели.
— Посмотри, что я принес! — похвастался Кит-Канан. — Свежее мясо!
— Поздравляю, Кит. Ты хорошо поработал, чтобы добыть его, — обрадовался мальчик, но лоб его был нахмурен.
— Что случилось?
Макели, моргая, уставился на него:
— Снег идет.
Кит-Канан поудобнее устроил ношу на плечах.
— Ну и что здесь такого? Все-таки сейчас зима.
— Ты не понимаешь, — сказал мальчик. Он взял колчан и лук Кит-Канана, и оба двинулись вверх по склону. — У нашего дома никогда не бывает снега.
Достигнув гребня холма, они увидели, что поляну уже запорошило.
Кит-Канан каменным топором отделил ребра и отдал их Аркубаллису. Грифона поместили на дубе, соорудив среди верхних ветвей навес из шкур от дождя. Благородная орлиная голова животного высунулась из жалкого укрытия. Аркубаллис несколько раз взъерошил перья и помотал головой, пытаясь стряхнуть снежные хлопья. Кит-Канан швырнул к его ногам мясо.
— Холодновато для тебя, а, старина? — Он погладил животное по шее, покрытой густым оперением.
Аркубаллис низким голосом проворчал что-то и принялся за еду.
Кит-Канан оставил меч и кинжал в накрытой корзине
Спустя некоторое время обитая корой дверь отворилась и появилась Анайя.
— Привет! — радостно вскричал Кит-Канан. — Заходи, погрейся. Сегодня я удачно поохотился!
Анайя плотно закрыла за собой дверь. Когда пришла осень, она сменила свои зеленые кожаные штаны на другие, некрашеные. Сейчас, вся в снегу, она выглядела маленькой, замерзшей и несчастной. Кит-Канан, подойдя, откинул с ее головы капюшон.
— Ты хорошо себя чувствуешь? — спросил он, заглядывая ей в глаза.
— На моей поляне идет снег, — печально отвечала Анайя.
— Макели сказал, что такого раньше не было. Но все же не забывай, что у природы свои законы, Анайя. — Кит-Канан попытался утешить ее, во взгляде ее выражалась такая безнадежность. Но, в конце концов, всего-то и случилось, что небольшой снегопад. — Все у нас будет в порядке. Видела, какого я оленя принес? — Он вынес тушу на улицу охлаждаться.
— Видела, — ответила она. Глаза Анайи были тусклыми и безжизненными. Высвободившись из объятий Кит-Канана, она принялась расшнуровывать свою куртку из сыромятной кожи. Все еще стоя у дверей, она взглянула на него. — Ты отлично поохотился. Я даже не видела оленя, не говоря уж о том, чтобы убить. Что-то случилось. Дичь мне больше не попадается, как раньше. А теперь еще снег на поляне…
Хранительница швырнула куртку на пол и подняла взгляд на дымовое отверстие. В дом залетали сухие, холодные хлопья и, не достигая пламени, исчезали в столбе поднимающегося дыма.
— Я должна пойти и поговорить с лесом. Хозяин Леса должен знать, что случилось, — произнесла Анайя со вздохом. — Но я сейчас так устала. Завтра. Я пойду завтра.
Устроившись у огня, Кит-Канан мягко притянул ее к себе. Когда она положила голову ему на колени и закрыла глаза, принц откинулся назад, опершись на деревянную стену, и решил не спускать глаз с очага. Он все гладил Анайю по лицу. Несмотря на ее горе из-за снегопада, Кит-Канан не мог поверить, что произошло что-то плохое. Он видел снег на улицах Сильваноста после многих бесснежных зим. Как он говорил, у погоды были свои законы. Глаза Кит-Канана закрылись, и он задремал. Огонь медленно затухал в своем каменном ложе, и первые снежные хлопья начали падать на пол, оседали на ресницах женщины.
Кит-Канан проснулся от холода. Попытавшись подняться, он понял, что на него давит тяжесть двух тел — Анайи слева и Макели справа. Даже во сне они придвинулись к нему, чтобы согреться. Вокруг были навалены меха. Открыв глаза, Кит-Канан увидел, что пол покрыт слоем снега толщиной больше чем полфута. Снег потушил огонь в очаге и кружился над спящими.
— Просыпайтесь, — хрипло позвал он.
Когда ни Анайя, ни Макели не шелохнулись, он похлопал жену по щеке. Та прерывисто вздохнула и повернулась к нему спиной. Кит-Канан попытался разбудить Макели, но мальчик только захрапел.