Сага о Рунном Посохе

Муркок Майкл Джон

Добрый час длился бой, состоявший, в основном, в обмене огненными ударами. Катинка фон Бек металась от одного поста к другому, стягивая кольцо окружения, чтобы у противника оставалось как можно меньше места для маневра. Ей это удалось, хотя и с немалым трудом, ибо, хотя у противника было меньше копий, чем у них, зато пользовались они ими гораздо более умело.

Илиана забралась на крышу, чтобы оттуда следить за ходом сражения. Они потеряли около десяти человек, а воины Имрила — гораздо больше. Она насчитала около сорока трупов. Однако теперь захватчики собирались пойти в контратаку. Среди них появились всадники верхом на самых диковинных созданиях, в числе коих были и ваины, захваченные у повстанцев. Спустившись на улицу, Илиана

бросилась на поиски Катинки фон Бек.

— Они хотят предпринять вылазку, Катинка.

— Тогда мы должны их остановить, — объявила воительница. Илиана побежала к тому месту, где оставила свою ваину. Птица возмущенно каркнула, когда всадница заставила ее развернуться и во весь опор мчаться к тому месту, где Джери-а-Конел через амбразуру наблюдал за перемещением неприятеля по площади.

— Джери, — закричала она изо всех сил. — Они идут на прорыв.

Едва она успела сказать это, как плотный отряд всадников вырвался с площади и помчался прямо на нее, перегородив всю улицу.

На миг девушку охватил ужас, ей показалось, будто она осталась один на один с захватчиками. Но толком испугаться Илиана не успела. Из рубинового наконечника копья вылетел слепящий алый луч. Он прошелся по первому ряду нападавших, рассекая тела всадников и их животных. Трупы сделались неожиданной преградой для задних рядов атакующих. Воины спотыкались, падали, мешали продвигаться друг другу. Пусть Илиана и не сумела полностью остановить отряд, и все же ей удалось сбить их напор.

Но к тому времени заряд ее оружия истощился. Четкий тонкий луч посветлел, сделался расплывчатым и утратил силу. Теперь он извивался подобно змее, лишь слегка обжигая кожу солдат, не сильнее, чем солнечный ожог.

Отшвырнув бесполезное теперь оружие, Илиана правой рукой выхватила свой узкий меч, в левую взяла узкий кинжал и пришпорила ваину. Сверкающий огненный стяг, прикрепленный к седлу за спиной Илианы, затрепетал над ее головой ослепительным языком пламени.

— За Гараторм!

И радость охватила ее. Черная радость. Радость, внушающая страх.

— За Пирана и Брадна!

Тонкий клинок насквозь пронзил полупрозрачное тело какой-то жуткой твари, которая тянула к ней свои лапы со стальными когтями.

— Месть!

И месть была ей сладка, и сердце пело при виде пролитой крови. Смерть касалась ее своим крылом, но никогда прежде Илиана не чувствовала себя настолько живой. Это было ее истинное предназначение, вздымать меч в пылу битвы, рубить и убивать.

При этом у нее было такое чувство, словно она дерется не в одной отдельно взятой битве, но в тысяче сражений разом, и в каждом из них у нее иное имя, однако каждый раз ее охватывает все то же мрачное наслаждение.

Со всех сторон ее окружали рычащие и завывающие враги. Не менее двадцати клинков разом тянулись к ней, дабы сразить отважную воительницу, но она лишь смеялась над ними.

И смех ее тоже стал оружием. Он леденил кровь врагов, наполнял их ужасом, беспредельным и разрушительным.

— За Солдата Судьбы! — воскликнула она. — За Вечного Воителя! За Бесконечную Битву!

Она по-прежнему не понимала смысла этих слов, сознавая одновременно, что выкрикивала их уже множество раз и еще много раз произнесет их вновь, независимо от того, переживет или нет она нынешнюю битву.

К ней на помощь поспешили и остальные. Желтая кляча Джери, несказанно преобразившись, грудью сбивала верховых животных, а затем, встав на дыбы, пустила в ход копыта и зубы, разбрасывая в стороны воющих от ужаса солдат Имрила. Животное защищало своего хозяина, не совершая ни единого неловкого или бесполезного движения, словно им управлял некий сверхъестественный разум. Конь и всадник дрались на диво ловко и согласованно, ожесточенно и эффективно. Холодно кося умным внимательным глазом, животное вздернуло верхнюю губу, обнажив в презрительной ухмылке длинные желтые зубы, в то время как его хозяин с небрежным видом и всегдашней улыбкой на губах

неутомимо орудовал мечом, отсекая руки и лапы, рассекая тела и снося с плеч головы врагам.

Катинка фон Бек также оказалась рядом с Илианой. Умный, расчетливый и хладнокровный воин, она билась одновременно обеими руками. В правой методично, подобно огромному маятнику, поднимался и опускался боевой топор с двойным лезвием, а левой рукой она вращала железную булаву с длинными шипами. Воительница предпочла использовать тяжелое оружие, а не изощряться в фехтовании. Рослый жеребец без особых усилий прокладывал дорогу через груду неприятельских тел и животных, в то время как его хозяйка крошила всех, кто попадался ей на пути. Она сминала доспехи и разбивала черепа вражеских солдат с той же методичностью и уверенностью, с какой жена режет мясо и овощи, дабы приготовить обед супругу. И Катинка фон Бек, в отличие от своих друзей, не улыбалась. К своему ремеслу она относилась всерьез, делала, что должна была делать, не испытывая при этом ни радости, ни отвращения.

Илиана же поражалась собственному восторгу и тому, как от наслаждения покалывает все ее тело. Ей следовало бы ощущать усталость, но на самом деле сейчас она была более свежей и полной сил, чем когда бы то ни было.

— За Гараторм! За Пирана! За Брадна!

— За Брадна! — закричал кто-то у нее за спиной. — И за Илиану! Это Лифет из Ганта, которая пробиралась к Илиане, изящно, но в то же время с яростью орудуя мечом. А чуть дальше билась Иссельда Брасс, которая использовала в бою не только меч, но и щит с выступающим лезвием.

— О, что мы за женщины! — воскликнула Илиана. — Какие воительницы!

Илиана сознавала, насколько воинов Имрила поразило то, что против них бьются женщины. Подобное было редкостью в большинстве миров. Даже и в Гараторме до появления Катинки фон Бек женщины никогда не сражались рядом с мужчинами.

Илиана заметила Мизиналя Хинна. С блестящими от возбуждения глазами он улыбнулся девушке и бросился к группе из нескольких солдат, чтобы преградить им путь к отступлению заградительным огнем.

В нескольких местах дома вспыхнули от лучей огненных копий, и тяжелые облака дыма поплыли по улицам. Илиана наполовину ослепла и, закашлявшись, попыталась выбраться на свежий воздух. Оглядевшись, она бросилась на помощь Мизиналю. Несмотря на сочащуюся кровь, массу мелких порезов, ушибов и ссадин, девушка была неутомима. Резко отбив удар меча своим щитом, Илиана вышибла противника из седла, одновременно поймав на кончик щита какого-то гнома, до макушки поросшего зеленым мехом. Он бросился на нее, угрожающе скаля длинные и острые клыки. Лезвие вошло через рот и, пронзив небо, застряло в черепной коробке. Провернув меч в ране, Илиана едва успела освободить клинок от повисшего на нем тела, чтобы отразить удар топора, который швырнул в нее какой-то воин в пурпурных доспехах. Клацая от страха зубами с надетыми на них стальными коронками, воин перехватил копье и размахнулся для нового броска в надежде, что теперь ему повезет больше, чем с топором. Привстав в стременах, Илиана наклонилась в сторону нападающего и стремительным движением отсекла ему руку. Кисть упала на землю вместе с копьем, в то время как обрубок руки продолжал свое движение вперед, заливая все вокруг хлынувшей кровью. Лишь тогда солдат со стальными клыками понял, что с ним произошло, и застонал. Но Илиана уже бросилась прочь, спеша прийти на помощь одной из девушек, которая отчаянно отбивалась от наседавших на нее всадников. Их тела защищала естественная чешуйчатая броня. Первым же ударом Илиана разрубила череп одного из этих людей-рептилий. Второй, оглушенный, свалился с седла и повис, запутавшись в стременах. Клинок Илианы с хрустом вспорол чешую третьей рептилии и вошел прямо в сердце. На мгновение воин замер с широко раскрытыми глазами, а затем бездыханный рухнул на землю. Теперь путь был свободен, и девушка, улыбнувшись, поспешила подобрать свое огненное копье и вернуться в строй.