Сага о Тимофееве (сборник)
Шрифт:
– Салют, мужики, – сказал он сдержанно и замер, привалившись к стене.
Лелик, в естественном состоянии болтливый и нагловатый мальчик из джинсово-кордовой прослойки студенчества, этим утром был на диво тих и пристоен. Это объяснялось его подавленным настроением. В компанию из двух сосудов мировой скорби добавился третий.
– Зачем пришел? – не слишком-то гостеприимно спросил Тимофеев.
– Витек, – грустно промолвил Лелик. – У меня несчастье.
– У меня тоже, – тяжко вздохнул Тимофеев.
– И у меня, – вставил со своего табурета Подмухин.
Все замолчали.
– Барахло твой прибор, – нарушил тишину Подмухин. – В принципе барахло. А сам ты…
– Это что? – с печалью в голосе поинтересовался Лелик.
– Онлайн-детектор, – обронил Тимофеев. – А чуть левее – кандидат наук Подмухин.
– А-а… – с уважением сказал Лелик.
Он чуть отклеился от стены, оставив на ней сырое пятно талого снега, протянул руку и задел пальцем свисавший со стола датчик, просто так – без задней мысли, не преследуя никакой иной цели, кроме шалости. В тот же миг с Подмухина свалились очки, а сам он шерстистым носорогом двинулся на оторопевшего Лелика.
– Мама миа! – пискнул тот. – Он что, ошизел?!
– Молчать! – коротко рявкнул Подмухин, хватая Лелика за отворот полушубка и волоча к столу.
– Эй, эй! – забеспокоился Тимофеев. – Полегче там!
Лелик, прижатый озверевшим кандидатом наук к столу, обреченно взбрыкивал, словно свежеподкованный жеребец. Подмухин же, часто сопя, приладил первый датчик к вибрирующему Леликову запястью и теперь пытался найти в его одежках просвет для размещения второго. На мгновение он обернулся, чтобы приковать Тимофеева к месту взглядом налитых кровью глазок.
– Синусоида! – закричал он шепотом. – Синусоида, ты понял?! Этот обормот – онлайнер в чистом виде!
Тимофеев попятился и сел мимо дивана. Подмухин выпустил Лелика на волю и принялся шарить по полу в поисках очков. Первый официально зарегистрированный онлайнер тихонько поскуливал, жалобно поглядывая на зловеще подмигивающий единственным глазом керогаз.
– В машинный зал! – скомандовал Подмухин, запихивая очки на место. – К Цыпе!
– Дайте мне одеться! – возопил Тимофеев.
– Не хочу никуда! – верещал Лелик. – В пивбар хочу! У меня несчастье!
– Молчать! – гремел Подмухин. – У всех несчастье!
Срывая двери с петель, снося попавшиеся навстречу материальные объекты вроде урн и одиноких беглецов от инфаркта, сминая утренние очереди на коммунальный транспорт, пользуясь входами для детей и престарелых, они неслись на рандеву со строптивым компьютером шестого поколения. Подмухин цепко держал за руку Лелика, будто боялся растерять его по дороге, а Тимофеев зачем-то тащил под мышкой онлайн-детектор. Так они и ворвались в вычислительный центр, чтобы прекратить свое неудержимое, под стать селевому потоку, движение в нескольких шагах от поблескивавшего изысканным дизайном, равнодушно мерцавшего дисплеем Цыпы. С их одежд на стерильно чистый фальшпол хлопьями опадал снег. Девочки-операторши порскнули врассыпную, а старший электронщик, на которого долго и напрасно грешил начальник центра за нерадивое поведение Цыпы, на всякий
Подмухин выпростал из рукава дубленки палец и нажал клавишу первоначальной загрузки. Цыпа с некоторым оживлением помигал индикаторами и объявил металлическим голосом:
– Операционная система «Памир» к работе готова. Говорите!
– Здорово, Цыпа! – гаркнул Подмухин.
– Здоровей видали, – холодно ответил компьютер. – Говорите!
– А ну, – не унимался кандидат наук. – Сколько будет трижды три?
Цыпа молчал, вяло подмигивая.
– Девять, – сообщил он наконец и добавил брезгливо: – Какая глупость… – Но тут же поправился: – Говорите!
– Вот видите? – возликовал Подмухин. – Не желает работать, стервоид! Где это слыхано, чтобы компьютер с десятитриллионным быстродействием перемножал число на число в течение двадцати секунд?!
– А что? – осторожно спросил затюканный Лелик. – Долго?
– Темнота и плесень, – презрительно произнес Подмухин. – Хотя и онлайнер.
– Послушайте, Подмухин! – не утерпел Тимофеев, от негодования сорвавшись на «вы». – Между прочим, вы кандидат наук, а хамите, как работник военизированной охраны! Вы мне лужу на полу сделали! Никакая порядочная машина с вами работать не захочет! Поразительно, как вам еще наручные часы не врут?!
– Врут, – потрясенно вымолвил Подмухин. – И ключ в дверном замке проворачивается…
– Вот-вот! – мстительно возрадовался Тимофеев. – А Лелик у нас хотя и не подарок по причине глупости и крайней молодости, но в онлайнеры все же угодил!
– Почему? – убито спросил поникший Подмухин.
– Да потому что для него детский конструктор – вершина инженерной мысли! Это же дитя природы, и то, что Земля имеет форму шара, для него лишь одна из гипотез! А вы электронику знаете как таблицу умножения, и она для вас не чудо, а занюханная до дыр записная книжка, и Цыпа для вас лишь ящик, который почему-то барахлит…
– Про ящик я уже слышал, – надулся Подмухин.
– Да что там говорить! – с досадой воскликнул Тимофеев. – К машине, как и к человеку, подход нужен…
Тем временем Лелик, притомившийся от происходящих вокруг него словопрений, присел на краешек стола и вытащил из кармана полушубка сигарету.
– Такая вот почешиха, – доверительно сообщил он Цыпе и закурил.
– Да уж… – буркнул тот. – Говорите!
– Брось ты, ей-богу, – продолжал Лелик. – Разве у тебя неприятности? Вот у меня… Слушай, ты, часом, не знаешь, сколько будет тысяча девятьсот шестьдесят пять в ква…
– Три миллиона восемьсот шестьдесят одна тысяча двести двадцать пять точка ноль ноль, – торопливо сказал Цыпа. – Вот, на экране посмотри… Зачем тебе это? Говорите!
– Это год моего рождения, – вздохнул Лелик и стряхнул пепел себе под ноги.
Электронщик за накопителями застонал.
– Почему в квадрате? Говорите!
– Жизнь такая, квадратная: куда ни ткнись, везде стенка…
– Ты трехмерная фигура, – заметил Цыпа. – Поэтому ты, вероятно, ощущаешь себя помещенным в трехмерное геометрическое тело, предположительно в куб. Хочешь, посчитаю тебе куб того же числа? Говорите!