Сага о викинге: Викинг. Белый волк. Кровь Севера
Шрифт:
При этом, для убедительности, борцам за нурманнскую славу рекомендуется ненавязчиво так поглаживать рукоять секиры. Угрозы? Какие угрозы! Разве мы угрожаем? Просто напоминаем, что есть такой освященный веками и одобренный прадедушками (викингов, само собой, а не землепашцев) обычай. Страндхуг, называется. Вы что, против обычаев? А вот это уже уголовно наказуемое преступление!
Однако бывают ситуации, в которых тема не проходит. Как правило, когда военное превосходство приверженцев страндхуга не столь очевидно.
Ну, тогда можно и за деньги…
Подходящее
Мы пристали и высадились.
Наблюдательные варяги сходу обнаружили на тропе следы лошадиных и козьих копыт.
Глаза у моих друзей загорелись. Конинка, козье молочко…
Страндхуг! Ура! Теперь зажируем!
Однако, как я уже говорил, были такие, которые – против.
Вот на них мы и напоролись.
Два рослых бородача стояли поперек тропинки, недвусмысленно нацелив на нас копья.
А за ними, повыше, у поворота, – еще двое. С луками.
Добро пожаловать, гости дорогие. Как насчет «перекусить» острым железным предметом?
Нас было больше. И, скорее всего, мы были лучше подготовлены, хотя копья, шлемы и щиты у аборигенов тоже сработаны вполне профессионально. Надо полагать, они нас заметили уже давно, так что успели и облачиться, и обсудить протокол встречи.
Возможно (даже скорее всего) мы их победим. Но какова будет цена победы? А ну как дешевле все-таки – серебром?
Вперед выдвинулся Свартхёвди. Продемонстрировал пустые руки и начал переговоры. Мирные.
То есть сначала был предложен бартер: они нам – пищу и воду, а мы за это не станем забирать лодку и сети. А то такое дело – если не принесут нам перекусить, то придется самим рыбку ловить, чтоб от голода не помереть. Тут-то рыбацкая снасть и пригодится.
Аргумент был веский.
Но аборигены уперлись рогом. Может быть, оттого, что им было во что упираться.
Позиция больно выигрышная. Карниз узкий, да вдобавок изгибается удачно, а стрелки вообще за камнями прячутся. А вот мы – как на ладони. Если начнем чужое имущество прибирать, то сверху очень удобно будет в нас разными предметами швыряться. Стрелами, например, или булыжниками…
Диспут длился примерно полчаса. И вот наконец прозвучало редкое в устах викинга словосочетание «мы заплатим».
Теперь пошел уже конкретный торг. И почти определились условия: наверх мы не пойдем. Съестные припасы в виде пары козлят и трех свинок, свежую воду и даже пару бочонков пива нам снесут прямо сюда…
И цену аборигены предложили приемлемую… После получасовой торговли.
…Словом, дело было почти на мази, когда этот дебил взял да и стрельнул. Причем – в меня.
Что у него там в башке переклинило, понятия не имею.
Стрелу, допустим, я отбил. И вторую – тоже. А потом Трувор удачно метнул копье и сбил стрелка с карниза.
Тот пролетел метров пять, еще столько же прокатился по камешкам и затих, не подавая признаков жизни.
Родичи стрелка обиделись (за что? – он же первым начал!) и открыли военные действия. Одно копье полетело в Свартхёвди, второе – в Трувора. Свартхёвди пригнулся, Трувор увернулся – а может, метатель был не слишком меткий… Но в итоге оба копья «достались» мне. Первое продырявило щит, второе смачно долбануло по макушке шлема.
Результат: я, оглушенный, плюхнулся в воду и едва не потоп, потому что место оказалось довольно глубокое, а плавать в доспехах весьма затруднительно.
Выручил Сигвад, подцепивший меня, еще в процессе падения, за ремень щита бородкой секиры. Тут подоспели наши: Рулаф ухватился за древко застрявшего в щите копья (остальные прикрывали щитами) и выволок меня на сушу.
Тем временем бой прекратился.
Свартхёвди заорал, мол, стоп! Ну ее, драку! Давайте все-таки поговорим!
Оставшиеся без копий аборигены, хоть и с топорами наголо, тоже в атаку идти не спешили.
Свартхёвди истово клялся атрибутами Тора и добрым именем своего дедушки Ормульфа, приходившегося родичем кому-то из местных ярлов, что не хочет кровопролития. Но если все же такая неприятность случится, то там, за мысом, находится драккар Хрёрека-ярла, и пусть тогда поднявший топор на его хускарлов пеняет на себя!
Не знаю, какой из доводов оказался более убедительным, но наши противники опустили топоры, и через минуту Свартхёвди уже представлял им хольда Трувора.
А я в это время сидел на береговом камешке и пытался определить, есть у меня сотрясение мозга или нет. Тошнить вроде не тошнило, но голова кружилась, и меня не по-детски трясло. Не сразу до меня доперло, что трясет от холода: я же промок до нитки. Некоторое тугодумие тоже было косвенным свидетельством сотрясения… Ну да ладно. Мог ведь и воды нахлебаться, а то и вовсе утонуть.
– Благодарю тебя, выручил! – с чувством сказал я Сигваду.
– Пустяки! – махнул рукой мой спаситель. – Мы же с тобой, считай, молочные братья.
Ну да. А вместо общей материнской сиси у нас – ритуальный сапог Хрёрека. Хорошо хоть его пришлось не облизывать, а только обуть. Хотя (я теперь уже был в курсе некоторых местных обрядов), если бы меня принимали в обычный род, пришлось бы и на коленках посидеть, и к «материнской» груди приложиться. Не подумайте, что местные ребята – извращенцы. Это они «рождение ребенка» изображают. Чтобы, значит, собственных предков-чуров в заблуждение ввести. По-моему, это неуважение к покойникам – держать тех за полных недоумков.
Хотя, если вдуматься, плевать через левое плечо (как это популярно у их отдаленных потомков), еще глупее. Если на этом плече (как предполагается) сидит черт, то плевком его не собьешь. Только обидишь. А обиженный черт вряд ли добрее необиженного…
Начавший драку абориген, к моему немалому удивлению, оказался жив, хотя должен был сначала продырявиться копьем, а потом разбиться всмятку.
Парень оказался настоящим везунчиком: во-первых, копье Трувора не проделало в нем дыры (как это обычно бывало), а всего лишь снесло с тропы. Во-вторых, от контакта с гранитными камнями он, можно сказать, почти не пострадал. Вывихнул руку и сломал обе ноги. Сущая ерунда, если вспомнить, на что и откуда он падал.