Сага о живых и мертвых
Шрифт:
Тьфу, опять мысли туда же сворачивают?!
Они вышли из гавани утром, Их ждал синевой океан. Не думал никто и не ведал, Что тридцать три зимы их волны Удержат в плену и во…Хм, во сну? Ко дну? Во мрака бездну?
— О, пассажиры! — Вини-Пух ткнул локтем юную спутницу. — Две лодки. Кажется, и баба имеется. Не скучно тебе в гальюн ходить будет.
Рата
На зрение Рата не жаловалась, поэтому сказала:
— Нет, Вини, такие шикарные леди о гальюне слыхом не слыхивали. От силы с ночным горшком знакомы. С серебряным в чеканный цветочек.
Вини-Пух не ответил, рот раззявил, во все глаза уставился. И почему с мужчинами такой слабоумный вид случается, стоит им расфуфыренную даму узреть?
Лодка подошла к «Скакуну», и Рата с досадой наблюдала, как новую пассажирку поднимают на борт. Под локотки поддерживают, да еще добрая половина команды когга сверху принимает, взойти помогает. Надо признать, цветастая дамочка явно была способна справиться и самостоятельно. Движения легкие, длинный подол придерживает изящно, как будто всю жизнь по неудобному штормтрапу вверх-вниз скакала.
Пассажирку бережно (тьфу, будто ваза хрупкая стеклянная) опустили на палубу. Оказалось, что руку гостье предлагает помощник капитана. Экий прыткий.
Рата с грустью была вынуждена признать, что изъянов в новой пассажирке маловато. Что в манере двигаться, что во внешности. И держится ничего — полуулыбка на сочно-розовых губах мягкая, чуть снисходительная. Краски на лице достаточно, но лежит пудра и тушь аккуратно и точно — так в Глоре мало кто умеет краситься. Рыжие длинные волосы шикарного медного оттенка, гладко рассыпаны по плечам. На затылке волосы придерживает сетка. Плетение из нитей чистого серебра. Все по последней моде.
— Ох, с благородными дамами поплывем, — с придыханием сообщил Вини-Пух. — Будет команде о чем посудачить.
Рата скептически глянула на восторженную рожу приятеля и продолжила рассматривать новоприбывшую красавицу. Следом подняли багаж: сундучок из красного дерева, несколько сумок из тисненой кожи. Последним номером доставили увесистую корзину.
— А «Скакун»-то наш, оказывается, шикарный корабль, — пробормотал Вини-Пух. — Вон с какими украшениями.
— Про сундук не скажу, может, и настоящий, — холодно сказала Рата. — А остальные «украшения» сомнения вызывают. Не леди ваша красавица. В дорогу парчу натянула — видно, хорошего дорожного платья не имеет. Сумки для форсу — почти пусты. И когда мужики лапают, не дергается. Привыкла. Видать, шлюха.
— Ты чего? Почему сразу шлюха? Едкие вы бабы, прямо змеи-гремучки. Сразу свою сестру цапнуть норовите. Уж ты-то, Ратка, могла бы и без злословства. Ты же не городская сплетница. Ведь красивая дамочка, молодая, изящная. Что ж ты ее сразу в шлюхи?
— Возражать не буду, — равнодушным тоном сказала Рата. — Красивая, кто спорит. Может, и молодая — под «штукатуркой» только такой зоркий орел, как ты, разберет. Ну, а что шлюха, так я против них ничего не имею. Каждый, как может, так свой хлеб и зарабатывает. Ничего плохого не скажу. Миленькая. В «Померанцевом лотосе», говорят, еще и не такие красавицы попадаются. Но с благородными дамами ты ее не ровняй. Мы с тобой истинно благородных леди знаем. Эта — шлюха или не шлюха, — не того полета.
— Я ж не с нашими леди сравниваю, — Вини-Пух поскреб свежевыбритую щеку. — Демоны вас, женщин, разберут. С Леди ее, понятно, сравнивать глупо. Но на эту рыжую смотреть приятно.
— Ну и любуйся, — Рата осеклась — на борт поднимался некто знакомый.
Молодой мужчина бросил на палубу новенький дорожный мешок. Поправляя по-боевому подвешенный за плечами меч, огляделся и торжествующе улыбнулся, увидев Рату и ее охранника.
— Торм, крысеныш поганый! — Вини-Пух решительно двинулся к борту.
Рата уцепилась за его руку:
— Стой! Смысл какой? Скандал не поможет. Да и за что ты его бить будешь? Сам подумай.
— Вот тварь! Как же он вызнал?!
Рата молчала. Уже поняла, как вызнал. Через борт перебрался Билле. Постарался нахально улыбнутся.
Ой, дура невозможная! Всю жизнь тебе отжиматься. Сходила, значит, попрощалась с лицедеями? Кто же знал, что Торм с этим сосунком снюхался? Ой, полное дерьмо! Что же теперь делать?
— Ратка, сейчас спущу тебя в лодку, — яростно прошептал Вини-Пух. — Гребцы тебя отвезут, из порта бегом домой беги. А я с ним здесь разберусь.
— Подожди. Что толку? Они тоже на берег сойдут. Им даже легче. А у нас груза на сто шестьдесят «корон».
— Разгрузимся. Капитан разорется, придется издержки покрыть. Если я тебя с этим козлом оставлю, мне Син башку открутит.
— Может, и открутит. А если мы сейчас на берег сойдем, ничего не изменится. Он следом потащится. А если действительно лавку и склад решатся спалить? Здесь риску меньше. С корабля он никуда не денется. Я ему для чего-то нужна, значит, меня не тронет. А в Конгере спокойно разберемся.
— А?! — Вини-Пух поперхнулся.
— Ну, не обязательно так, — Рата попыталась улыбнуться, но не очень-то получилось. — Что-нибудь сообразим без убийства.
— Ратка, нам надеяться не на кого, — со страхом прошептал Вини-Пух. — Нас Леди сейчас не прикроет. А резать глотки по закоулкам я не умею.
— Зачем резать? Выход найдется. Слушай, а кого это они втягивают?
У трапа творилось что-то непонятное. Команда опасливо расступилась, Торм помогал перебраться через фальшборт какому-то древнему старику. Получалось не слишком, — старец путался в длиннополом одеянии, к тому же ему мешал посох. Торм бросил что-то резкое стоящему поодаль Билле. Жонглер опасливо подставил старику плечо. Старец утвердился на палубе, с достоинством расправил складки своей черной мантии, и ни на кого не глядя, прошествовал к двери каюты. Матросы расступались, кто-то суеверно ухватился за амулет.