Сахара

Касслер Клайв

Сэндекер отвернулся. Ему не хотелось, чтобы она заметила облегчение в его глазах.

– Благодарю вас, мадам секретарь. Я ваш должник. Я ваш неоплатный должник.

16

– Никаких признаков жизни?

Гримз покосился на развалины Асселара:

– Ни собаки, ни козла.

– Деревня выглядит определенно вымершей, – сказала Ева, щуря глаза от солнца.

– Мертвее, чем лягушка, раздавленная на шоссе, – пробормотал Хоппер, вглядываясь в бинокль.

Они стояли на пустынной каменистой возвышенности, разглядывая

Асселар. Единственным признаком, указывающим на присутствие людей, были следы покрышек, ведущих к деревне с северо-востока. У Евы возникло ощущение, что у ее ног раскинулся древний город, заброшенный в незапамятные времена. Все чувства ее обострились; от жуткой тишины, нависшей над этим зловещим местом, томительно засосало под ложечкой.

Хоппер обратился к Батутте:

– Очень любезно с вашей стороны, капитан, что вы сотрудничаете с нами и даже позволили нам приземлиться здесь, но очевидно, что это селение давно заброшено и опустело.

Сидя за рулем открытого «мерседеса», Батутта невинно пожал плечами:

– Караванщики из соляных копей у Тауденни сообщили о вспышке болезни в Асселаре. Больше мне вам сказать нечего.

– Ну, если мы здесь кое-что посмотрим, от нас не убудет, – сказал Гримз.

Ева согласно кивнула:

– Надо взять пробу воды из колодца, чтобы удостовериться в ее безопасности.

– Если вы желаете идти туда, – сказал Батутта, – то я вернусь к самолету и привезу ваших помощников.

– Это было бы очень любезно с вашей стороны, капитан, – согласился Хоппер. – Можете заодно перевезти и наше оборудование.

Не проронив ни слова в ответ, Батутта развернулся в туче пыли и помчался к стоящему вдали самолету, без труда приземлившемуся на длинной ровной полосе каменистой почвы.

– Чертовски странно, что он вдруг стал таким любезным, – проворчал Гримз.

Ева согласно кивнула:

– Слишком любезным, сказала бы я.

– Меня это не очень волнует, – отозвался Гримз, всматриваясь в молчаливую деревню, – но если бы это был американский фильм-вестерн, то я бы сказал, что мы направляемся в засаду.

– Ну, засада или нет, – невозмутимо сказал Хоппер, – но давайте сходим и отыщем каких-нибудь здешних обитателей.

Он широкими шагами пустился вниз по склону, с виду совершенно не озабоченный полуденным солнцем и жаром, излучаемым каменистой почвой. Ева и Гримз поколебались с минуту, а затем двинулись следом.

Десять минут спустя они ступили на узкие, словно ходы в лабиринте, улочки Асселара, которые наглядно демонстрировали полное отсутствие заботы о чистоте и гигиене. Тут и там путешественники натыкались на кучки высохших нечистот и груды всяческого хлама и разбросанного мусора, покрывавшие, казалось, каждый квадратный метр поверхности. Легкий горячий ветерок внезапно изменил направление, и в ноздри им ударил запах разложения и гнили. С каждым следующим шагом эта жуткая вонь только усиливалась. Казалось, она выплывала из каждой двери, каждого зияющего темнотой оконного проема.

Хоппер воздерживался заходить в дома, пока они не добрались до рыночной площади. Здесь перед ними предстало на редкость отвратительное зрелище, подобное которому трудно было вообразить даже с помощью самой извращенной

фантазии. Разбросанные обломки человеческих скелетов, аккуратно выложенные, словно выставленные на продажу, черепа, развешанная на деревьях потемневшая и высохшая кожа с кишащими в ее складках червями.

Ева сначала решила, что видит останки жертв какой-то резни или военной операции. Но она быстро отбросила эту версию, поскольку та не объясняла расположения черепов или вывешенной кожи. Случившееся здесь не укладывалось в рамки обычных злодейств опьяневших от крови солдат или бандитов. Это стало еще более ясно, когда она опустилась на колени и подняла кость, распознав в ней плечевую. Холод пробежал по ее жилам, когда она обнаружила, что вмятины и царапины на ней были, бесспорно, сделаны человеческими зубами.

– Каннибализм! – прошептала она в шоке.

Заунывное жужжание мух и слова, произнесенные Евой, только подчеркнули мертвенное безмолвие деревни. Гримз осторожно взял кость из ее руки и вгляделся в зазубрины.

– Она права, – сказал он Хопперу. – Какие-то озверевшие маньяки сожрали всех этих бедняг.

– Судя по запаху, – заметил Хоппер, морща нос, – где-то должны остаться тела, еще не превратившиеся в скелеты. Ты и Ева оставайтесь здесь. Я осмотрю дома и поищу – может, кто остался в живых.

– А мне не нравится, как здесь обращаются с незнакомцами, – запротестовал Гримз. – Я думаю, нам лучше побыстрее вернуться к самолету, пока мы не угодили в местное меню.

– Ерунда, – фыркнул Хоппер. – Мы столкнулись с чрезвычайным случаем аномального поведения. И причиной его как раз и может оказаться то самое токсичное загрязнение, которое мы ищем, и я не уйду отсюда, пока не выясню все до конца.

– Я с вами, – решительно сказала Ева.

Гримз пожал плечами. Воспитанный в старых традициях, он не рискнул выказать недостаток мужества в присутствии женщины.

– Хорошо, будем искать вместе.

Хоппер похлопал его по спине:

– Прекрасно сказано, Гримз. Сочту за честь оказаться вместе с вами в качестве ингредиента в каком-нибудь местном вареве.

В первом же доме, куда они проникли, обнаружилось сразу два тела: мужчины и женщины, умерших, по меньшей мере, неделю назад. Жара уже высушила их плоть и туго натянула кожу. После беглого осмотра мумифицированных останков Хоппер определил, что смерть их была долгой и мучительной. Последовала она в результате отравления, но не быстродействующим ядом, а медленным, вызывающим длительные страдания.

– Без патологоанатомического исследования ничего сверх этого сказать нельзя, – заключил доктор.

Гримз невозмутимо оглядел высохшие трупы:

– Эти люди скончались дней семь-восемь тому назад. Полагаю, мы добьемся большего, разыскав пару-тройку сравнительно недавних жертв.

Для Евы его слова прозвучали слишком холодно и цинично. Ее все время знобило, но больше всего потрясли ее не эти трупы, а груды маленьких костей и черепов в одном из углов смежной комнаты. Она не могла поверить, что супружеская пара убила и съела собственных детей. Мысль была настолько мерзкой, что она отбросила ее прочь и постаралась забыть о ней, направляясь вслед за коллегами в дом напротив.