Сахарный дворец
Шрифт:
— Я останусь и посмотрю, как затухает костер, — добавил он. — Завтра утром я буду у вас.
Когда Софи, держа за руку Антуана, возвращалась по тропинке к дому, следуя за Кларой, она задумалась, почему Том всегда носит с собой два пистолета.
Глава 14
Том пришел в половине восьмого утра. Софи завязывала фартук, когда раздался громкий стук, и в дверях показалась внушительная сумка с плотницкими инструментами.
— Доброе утро, Софи. Я уже заказал материал, его принесут через час. Я взял напрокат инструменты, которые мне
— Нет, вы вовремя. Генриетта еще не пришла.
Том не спеша снял пальто и закатал рукава рубашки.
— Мне нужна лестница, — сказал он, завязывая фартук садовника, который принес с собой.
— Она возле соседнего старого сарая. Вам лучше там оставить пальто, а то можете испачкать его побелкой.
— Хорошо, я так и сделаю… — Но Том не сразу пошел к сараю, а вместо этого сделал пару шагов в ее сторону: — Как себя чувствуют дети? И миссис Ренфью? Их не очень испугало вчерашнее недоразумение?
— Нет, что вы. Мальчики, как всегда, шалили за завтраком.
— А как вы, Софи?
— Со мной тоже все в порядке, — ответила Софи.
Том вышел, и Софи наклонилась зажечь лампу. Сладкая дрожь пробежала по телу девушки, когда она вспомнила, как вчера Том смотрел на нее. Она чувствовала полную растерянность, когда Рори впервые поцеловал ее, но ощущения, которые она испытывала, когда Том находился рядом, сильно отличались от тех.
Дверь открылась, и в комнату вошла Генриетта. Она принесла с собой номер еженедельной газеты об эмигрантах и бросила Софи:
— Прочитай эту статью. Там, где я обвела чернилами!
Судя по лицу Генриетты, там было написано что-то неприятное. С замиранием сердца Софи прочитала:
«Родственник разыскивает Антуана, графа де Жюно, внука Маркуса де Фонтейна. Мальчик родился в июне 1788 года, нормального телосложения, волосы кудрявые, темно-русые. Во время вылазки мятежников ребенка похитила девушка, служившая в замке. За сведения об их местонахождении обещано вознаграждение в сто гиней».
Генриетта посмотрела на Софи.
— Подумать только, Антуана похитили! Какой вздор! И это после того, как ты рисковала жизнью, чтобы его спасти!
Софи заговорила взволнованно:
— Я уверена, что это объявление дал тот же человек, который осквернил могилу Маркуса. Я… — Софи замолчала, когда на пороге появился Том с лестницей в руках. Она быстро скомкала газету и сунула ее в печь, а потом поднялась и представила друг другу Тома и Генриетту. Софи объяснила, что Том вызвался помочь с полками.
— Как любезно с вашей стороны, мистер Фоксхилл! — воскликнула Генриетта.
— Ну что вы! Я рад прийти сюда в любое время.
Софи видела, что Генриетте понравился Том, судя по тому, как она болтала с ним и неохотно вышла, чтобы повесить плащ.
— С вами все в порядке, Софи? — поинтересовался Том и, прищурившись, посмотрел на нее.
— Да, — делано улыбнулась Софи, понимая, что на ее лице могла читаться тревога. — Просто у меня сейчас так много забот! Я рада, что вы наконец познакомились с Генриеттой, ведь я столько вам обоим рассказывала друг о друге.
— Она очень красивая девушка. — Том поставил лестницу и залез на нее, держа в руках ведро с побелкой.
Софи не могла думать ни о чем, кроме объявления, и сейчас с отсутствующим видом разворачивала простыни, которые приготовила, чтобы накрыть мебель. Вернулась Генриетта и стала ей помогать. Она хихикнула и шепнула Софи:
— Наконец-то я познакомилась с мистером Фоксхиллом. Какой красавец! Если бы не знала, что он всегда приезжает неожиданно, то я бы точно подумала, что ты намеренно прячешь его для себя!
— Не говори глупостей, — резко прошептала Софи в ответ. — А то мое терпение лопнет.
— Прости! — Генриетта смутилась. Впечатленная знакомством с Томом, она совсем забыла, что Софи обеспокоена прочитанным объявлением.
Стоя на лестнице, Том обратился к Генриетте, которая тоже начала белить стены:
— Вы еще не слышали, что вчера произошло на пляже, мадемуазель де Буве?
— Нет, а что случилось?
Софи все быстро рассказала, и Генриетта воскликнула:
— Как жаль, что такой счастливый вечер для детей, оказался испорченным! Благодарю Бога, что меня там не было. Я бы точно сошла с ума от страха. — Она остановилась и посмотрела вверх на Тома. — Какое счастье, что у вас было при себе оружие, мистер Фоксхилл. Хотя, как я понимаю из рассказа Софи, вам тоже пришлось непросто.
Софи продолжала водить щеткой вверх-вниз по стене, но внимательно ждала ответа. Он прозвучал достаточно неожиданно:
— Пожалуй. Но так как разбойники периодически появляются в разных частях Лондона и угрожают безопасности мирного населения, я стал носить с собой оружие, чтобы суметь защититься самому и прийти на помощь окружающим, если понадобится.
— Но чтобы носить с собой пистолеты в Брайтоне! — Тон Генриетты становился все более кокетливым, и Том улыбнулся ей с лестницы. — Только прошу вас, не говорите, что здесь на улицах полно бандитов. Если вы такое скажете, то я вряд ли снова смогу навещать Софи, потому что буду опасаться ходить по тропинке от моря.
— Оставьте эти страхи. Я бы только предостерег и сказал бы, что для молодой девушки может быть опасно в безлунную ночь гулять по берегу и его окрестностям, потому что именно в это время там высаживаются контрабандисты.
— А что они могут сделать? — испуганно выдохнула Генриетта.
— Лучше не рассказывать, чего можно ждать от этих джентльменов.
В их разговор вмешалась Софи:
— Генриетта, ты лучше не отвлекайся от работы. Том просто пугает тебя.
Генриетта послушалась и на какое-то время замолчала, так что в комнате только раздавались шлепки щетки и потрескивание дров в печи. Софи задумалась о том, что Том говорил о контрабандистах. Слушая его, можно было легко предположить, что он знал, как однажды она стала случайной свидетельницей высадки бандитов. Но он не мог этого знать, потому что она рассказывала только Рори. Неожиданно страшное подозрение закралось в ее душу, но девушка тут же отбросила дурные мысли. Глупо верить, что Том был одним из тех неуловимых контрабандистов, которых она видела на берегу прошлым летом. А вазы, принадлежавшие Марии Антуанетте, были одними из многих произведений искусства, вывезенных из Франции, которые проходили через его руки. А вдруг это и была контрабанда, а никакие не ценности, которые продавали эмигранты?