САКУРОВ И ЯПОНСКАЯ ВИШНЯ САКУРА
Шрифт:
– Ну, тёлок загнать – выгнать, - объяснил старый пень, - это же большое дело.
– Особенно в твоём исполнении, - ухмыльнулся Жорка и выставил на стол литровую пластиковую бутылку с прозрачной жидкостью. Затем он плюхнул о столешницу банку сельди в маринаде. Хлеб, полдюжины помидоров и несколько луковиц на столе уже присутствовали.
– Особенно в моём исполнении, - не стал возражать Мироныч и, не чинясь, взялся резать лук и хлеб ножом, извлечённым из-за голенища его довоенного кирзового сапога. Этот нож Мироныч притаранил с войны, его сделали добросовестные немцы,
– Помогал он мне в прошлый сезон загонять – выгонять этих сраных тёлок, - принялся повествовать Жорка, насыпая себе и Миронычу, - ну, я как человек деликатный…
Жорка ухмыльнулся, выпил дозу и закусил селёдкой. Константин Матвеевич тоже закусил и стал прикидывать насчёт чайку. Мироныч выпил, предварительно ревниво сравнив уровень налитого в свой стакан самогона, и пододвинул к себе всю банку с маринованной сельдью.
– …Не стал его гнать и говорить, чтобы не путался под ногами, - продолжил Жорка, выглядывая в окно Варфаламеева, - но целый месяц терпел этого паразита, а потом он мне предъявляет требования, что я ему должен полтонны комбикорма.
– Я ещё по-божески потребовал, - вякнул Мироныч и пододвинул свой стакан к центру стола, где стояла пластиковая бутылка с известной жидкостью слезливой прозрачности. – Другой бы за аналогичные труды…
– И ещё он за аналогичные труды потребовал у меня карабин, - словоохотливо сообщил Жорка, а Сакуров сразу даже не понял, о каком карабине речь, но Жорка объяснил.
– Я из-за речки в своё время привёз кое-какое оружие, - объяснил бывший интернационалист, не любивший стрезву рассказывать про дела давние Афганские. – Ну, спьяну и раззвонил в узком кругу. А этот навозный жук…
Жорка снова наполнил стаканы, а Мироныч снова проверил уровень своего, подозревая Жорку во всех тяжких в целом и в таком мелком прегрешении, как попытка обмишулить пожилого человека в процессе совместного употребления лекарства необходимого действия.
– …Докопался до меня и заявил, что ему, как профессиональному охотнику, карабин нужен больше, чем мне, не охотнику, - продолжил повествовать Жорка, удерживая свой стакан на уровне своего носа и продолжая поглядывать в окно.
– Да, карабин вы мне должны, - брякнул Мироныч, заглотил свою дозу и принялся подъедать селёдку. Сакуров заставил себя съесть ещё пару бутербродов и поставил на электроплиту чайник, памятуя о предстоящей беготне под холодным дождём за голодными тёлками, которые сейчас орали в загоне. А Мироныч деликатно, прикрыв рот ладошкой, рыгнул и повторил:
– Да, карабин вы мне должны, но…
– А однажды, - перебил старого навозного жука Жорка, выпил и закурил, - и, опять же, спьяну, я ему и скажи, что, дескать, карабин ему действительно нужней, чем мне, да тут ещё Семёныч доброту проявил: подари, дескать, действительно, ты этот карабин бедному Миронычу, а то охотиться ему не с чем, а его детки-бизнесмены по этой причине
Жорка подмигнул Миронычу, владельцу дюжины всевозможных охотничьих стволов, а с того, как с того гуся, с которого вода.
– …Ну, я и брякни: дескать, подарю, конечно, но только после дождичка в четверг, когда рак на горе свистнет. Вот он про «подарю» запомнил насмерть, а всё остальное пропустил мимо ушей.
– Да, вы обещали мне подогнать карабин ещё в прошлый четверг, – напомнил неунывающий Мироныч, невыносимо клацая вставными по блату за неизвестные одолжения челюстями от известного в Угарове дантиста-протезиста.
– Вот так он меня с тех пор и достаёт: где карабин да когда вы мне его подгоните, - развил тему Жорка, закусывая помидором. – Я куда только его не посылал, не отстаёт, зараза. А тут ещё случилась оказия пасти этих недорезанных тёлок, и Мироныч стал у меня вдвойне под ногами путаться. Во-первых, продолжает доставать с карабином, во-вторых, якобы помогает…
– Кстати, те полтонны комбикорма, которые вы мне дали, оказались червивыми, - заявил Мироныч и снова пододвинул свой стакан к пластиковой бутылке.
– Короче, - подытожил Жорка и бесцеремонно ткнул пальцем в Мироныча, - выползет к загону якобы выгонять – загонять скотину, гони его на хрен.
– Понятно, - пробормотал Сакуров, с тоской прислушиваясь к завывающим, как журавли в Жоркиной песне, тёлкам в загоне.
– Да, Костя, вы не сомневайтесь, я вас без своей помощи не оставлю, - железно пообещал пьяненький Мироныч и упал с табуретки, а Константин Матвеевич понял, что свои полтонны комбикорма этот престарелый хрен с него стрясёт ещё легче, чем с Жорки.
– Кстати, - спохватился он, - вчера эти гадские тёлки потравили капусту возле речки. Что мне за это светит?
– Да ни хрена, - утешил его Жорка. – Мишка, конечно, начнёт стращать, но ты в ответ только пригорюнивайся. Понял?
– Нет. Неужели за потраву ничего не наваляют? Всё-таки сажали, выращивали, поливали.
– Вот ты, блин, мне не веришь!? – возмутился Жорка. – Объясняю популярно: акционерное общество, куда ты нанялся пасти стадо, с прошлого года делит бывшее колхозное добро. В смысле, его делит не всё общество, а руководители общества и ещё пара – другая авторитетов. Ну, и чтобы бывшие рядовые колхозники не путались у них под ногами, руководители с авторитетами занимают их бывшей социалистической ерундой типа капусты, сахарной свеклы и прочей сельхозкультуры. В общем, срать они хотели на всю свою сельхозкультуру ещё с прошлого года, когда я тоже пас стадо, и оно уже тогда лопало капусту, а Мишка пугал меня судом и следствием.
– Правда? – обрадовался Сакуров.
– Правда, - заверил его Жорка. – А вот и Петька…
– Ладно, я пошёл, - сказал Сакуров. – Привет, Петь.
– Наше вам, - старомодно ответил бывший штурман дальней авиации.
– Я вам помогу, - пополз за Сакуровым Мироныч.
– Пока ты будешь ползать, мы всю самогонку выпьем, - припугнул старичка Жорка.
– Как пить дать, - поддакнул Варфаламеев, водрузил Мироныча на табурет, уселся за стол сам и принял дозу.