Саквояжники (Охотники за удачей, Первопроходцы)
Шрифт:
– Благодарю вас, мистер Смит, – сказал он.
Целую неделю Невада не мог заставить себя прочитать сценарий. Ему казалось, что если он начнет читать его, то выставит себя на всеобщее обозрение. Но как-то вечером после ужина он застал в библиотеке Ван Элстера, увлеченно читающего рукопись.
– И долго уже ты изучаешь его? – спросил директор, указывая на сценарий.
Невада пожал плечами.
– Примерно неделю. Ты же знаешь этих писателей – тащат и тащат свои произведения, а ты читай их. Ну, что скажешь?
Ван Элстер медленно
– Он не просто хороший, он великолепный. Я хотел бы быть директором фильма, снятого по нему, если, конечно, ты примешь участие.
Поздно ночью у постели Невады горела лампа. Конечно же, он понял, что имел в виду директор. Вайс с большой глубиной изобразил человека, жившего в полном одиночестве, чья философия корнями уходила в боль и печаль. В его преступлениях не было никакой романтики, они представляли собой лишь отчаянную борьбу за выживание. Он понял, что картина должна быть сделана. Сценарий был слишком хорош, чтобы пройти мимо него. И участвовать в фильме должен был он, Невада, хотя бы из чувства самозащиты. Если бы сценарий попал кому-то другому, то кто знает, не захотелось ли бы ему поглубже разобраться в жизни Макса Сэнда.
На следующее утро он купил у Вайса сценарий за тысячу долларов.
Мысли Невады вернулись к действительности.
– Давайте-ка отложим его на год, – предложил Берни Норман. – К тому времени мы уже точно будем знать, каким путем идти.
Дэн Пирс посмотрел на него. Невада знал этот взгляд. Он означал, что Пирс уже на пределе.
– Чаплин и Пикфорд совершенно правы в своей идее создать Союз артистов, – сказал Невада. – По-моему, это единственный путь для звезды – сниматься именно в тех картинах в которых она хочет.
Выражение глаз Нормана изменилось.
– У них был не очень удачный год, они немного сдали.
– Может быть, – сказал Невада, – время покажет.
Норман посмотрел на Пирса, затем на Неваду.
– Ладно, я согласен. Даю на картину пятьсот тысяч, а вы оплатите все издержки, превышающие эту сумму.
– Издержки выльются еще в полтора миллиона. Где Невада возьмет такую кучу денег? – спросил Пирс.
– Там же, где и мы, в банке. С этим у него не будет проблем, я помогу ему. Вы – владелец картины. Все, что нужно нам, – это вернуть свои деньги, плюс процент с проката, – сказал Норман. – Это лучше, чем Союз актеров. Ты же видишь, насколько мы искренне хотим работать с тобой, Невада. По-моему, у тебя нет причин не доверять нам.
Невада, однако, смотрел на вещи трезво. Если картину ждет неудача, должником банка будет он, а не Норман. Он потеряет все, что имеет, и более того. Он взглянул на сценарий, решение тяжким грузом давило на сердце.
Отец Джонаса сказал ему однажды, что нельзя испытать радость выигрыша, играя на чужие деньги, и что нельзя сорвать куш, делая маленькие ставки. Эту картину нельзя было упустить, он чувствовал это.
– Хорошо, договорились, – сказал он,
Выходя в сумерках из офиса, Невада обратил внимание на то, что лицо его агента Пирса было мрачным.
– Может быть, зайдем ко мне в контору? – спросил он. – Нам надо многое обсудить.
– Подождет до завтра, – сказал Невада. – Дома меня ждет целая компания с Юга.
– Ты можешь не потянуть это дело, – сказал Пирс.
– А по-моему, самое время рискнуть, – ответил Невада, направляясь к машине. – Нельзя сорвать куш, не рискуя.
– Но ты можешь потерять все, – кисло заметил Дэн.
Невада подошел к белому автомобилю и похлопал его, словно лошадь, по дверце.
– Мы не можем проиграть.
Пирс покосился на него.
– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь. Мне просто не нравится, когда вдруг заявляется Норман и всю прибыль обещает нам. Что-то тут нечисто.
– Твоя беда, Дэн, заключается в том, что ты агент, а все агенты подозрительны. Берни был вынужден придти к нам, если не хотел потерять меня. – Невада открыл дверцу. – Я буду у тебя завтра в десять утра.
– Хорошо, – откликнулся Пирс, направляясь к своей машине. – Да, вот еще что, – он замедлил шаг, – это звуковое кино начинает меня беспокоить. Пара компаний уже объявили, что переходят на звуковые фильмы.
– Бог с ними, – ответил Невада. – Это их головная боль. – Он включил зажигание, и мотор заработал. – Это всего лишь сомнительная новинка; когда выйдет наш фильм, люди забудут про звуковое кино.
На небольшом столике у постели мягко зазвонил телефон. Рина подошла и сняла трубку. Это была последняя французская модель телефонного аппарата, которую она впервые видела после возвращения из Европы. В центре телефонного диска, где обычно помещался номер телефона, были выгравированы знакомые ей инициалы.
– Алло? – В трубке раздался голос Невады. – Как дела, дружок? Ты устроилась?
– Невада?! – воскликнула Рина.
– Что за сомнение? Разве у тебя появились другие друзья?
– Я еще не распаковала вещи. К тому же я поражена.
– Чем?
– Всем, это какая-то сказка, я не видела ничего подобного.
– Подумаешь, пустяки. Но я зову это домом.
– О, Невада, не верю своим глазам. С чего вдруг тебе пришла в голову мысль построить такой сказочный дом. Он вовсе не похож на тебя.
– Да это просто декорация, Рина, как большая белая шляпа, пижонские штаны и яркие ботинки. Без этих чудачеств невозможно быть звездой.
– Как, и без инициалов на каждой вещи?
– Вот именно. Не обращай внимания, в Голливуде без этого нельзя.
– Мне надо так много сказать тебе. Когда ты придешь домой?
– Домой, – расхохотался он, – да я уже дома, жду тебя внизу в баре.
– Я спущусь через минуту. Но как, Невада, я найду бар? В твоем-то лабиринте...
– Для этого мы держим индейцев, чтобы указывали дорогу. Я уже послал к тебе одного.