Сальери
Шрифт:
Адольф Жюльен отмечает, что обучение Сальери «всегда было бесплатным, как то, что он сам получал от Гассмана, а гонорары, которые самые богатые ученики всё же порой вынуждали его взять, в тот же миг делились между самыми необеспеченными» {220} . Говорить в этой книге о всех учениках композитора вряд ли нужно — необходимо назвать только самых знаменитых, проследив историю их отношений с учителем и другом, каким для многих из них стал Сальери.
Бетховен брал у Сальери уроки вокального письма с 1793 по 1809 год. Впрочем, сохранились и инструментальные сочинения композитора с правкой Сальери. «Наиболее интенсивными были эти занятия в период до 1802 года. Несомненно, то, что вначале было уроками, впоследствии превратилось в консультации, но сам факт таких занятий говорит о высоком профессиональном авторитете Сальери» {221} .
Чтобы было более понятно, напомним: Третья симфония была сочинена Бетховеном в 1803 году, Пятая симфония — в 1808-м, Патетическая соната — в 1798-м, Лунная соната — в 1801-м, «Аппассионата» — в 1805 году. То есть как раз во время занятий и консультаций с Сальери.
Можно предположить, что к Сальери Бетховена направил Иоганн Георг Альбрехтсбергер [46] , который занимался с юношей из Бонна контрапунктом и фугой. Но не исключено, что к Сальери ему посоветовал обратиться Франц Йозеф Гайдн.
Великий Гайдн давал уроки Бетховену немногим больше года. В начале 1794 года он уехал в Лондон и потом занятий не возобновлял, но Бетховен до конца жизни своего учителя сохранил к нему глубокое уважение. Что касается Альбрехтсбергера, то о его отношениях с Бетховеном А. К. Кенигсберг, автор книги «Людвиг ван Бетховен», пишет следующее:
46
Иоганн Георг Альбрехтсбергер (Albrechtsberger)(1736— 1809) — ученый контрапунктист, придворный органист и член музыкальной академии, капельмейстер церкви Святого Стефана в Вене. К числу его учеников по контрапункту принадлежали Л. Бетховен, И. Н. Гуммель, К. Черни и другие композиторы.
«После Гайдна учителем Бетховена около полутора лет был Иоганн Альбрехтсбергер, капельмейстер того самого собора Святого Стефана, в котором когда-то пел мальчик Гайдн. Это был незначительный композитор, но один из наиболее ученых музыкантов своего времени, строгий и требовательный педагог, автор известного учебника композиции. Однако Бетховен отказывался слепо следовать старым правилам и верить на слово тому, что учебники провозглашали законом. “Нет правила, которого нельзя было бы нарушить ради более прекрасного”, — говорил Бетховен. Альбрехтсбергер утверждал, что Бетховен ничем ему не обязан, потому что никогда не хотел признавать того, что он преподавал. Позже он так отзывался о Бетховене: “Этот ничему не научился и ничему не научится”» {222} .
У Сальери Бетховен научился многому, в том числе и драматической композиции. Кстати, задача это была весьма сложная, так как ученик постоянно спорил по поводу самых основополагающих, по мнению Сальери, моментов. «Сальери говорил, что Бетховен вынужден будет потом один и с трудом учиться тому, что он легко узнал бы, если бы был более доверчивым и более послушным» {223} .
В результате «регулярное общение с Сальери пробудило в Бетховене желание написать оперу» {224} . И он написал «Фиделио» (Fidelio),начав работу над ним в 1803 году. Тогда опера не имела успеха, однако потом она была переделана, и успех пришел, причем немалый. После этого Бетховен проникся, наконец, уважением к Сальери, признав его правоту во многих вопросах. Другой ученик Сальери Игнац Мошелес уже в 1858 году вспоминал: «Я хорошо помню то интересное обстоятельство, что однажды видел в доме Сальери лист бумаги, на котором огромными бетховенскими буквами было написано: “Здесь был ученик Бетховен”» {225} .
Контекст данного свидетельства таков: Бетховен часто заходил к Сальери, чтобы посоветоваться, он это порой делал без предварительного предупреждения и, не застав маэстро дома, оставлял ему подобного рода записки.
Биограф Бетховена Бернар Фоконнье пишет: «Отношения Бетховена с Сальери были хорошими, возможно, потому, что придворный музыкант <…> не видел в юном виртуозе фортепиано возможного соперника в области оперы» {226} .
Спорное мнение. Тем более что результаты занятий Сальери с Бетховеном впечатляют. Л. В. Кириллина в своей статье «Бетховен и Сальери» отмечает: «Бетховен, конечно, так и не научился писать для голосов по-настоящему легко, певуче и удобно, но его упорство в данной сфере заслуживает уважения. В целом сохранилось более тридцати вокальных произведений Бетховена на тексты Метастазио, написанных в период интенсивного общения с Сальери» {227} .
Материалы занятий Сальери с Бетховеном сохранились. Они находятся в архиве Венского общества любителей музыки, но, к сожалению, пока еще не удостоились серьезного анализа. Впрочем, некоторые из них всё же опубликовал Игнац фон Зейфрид {228} , а кое-что поместил в своей книге Густав Ноттебом {229} .
У Л.В. Кириллиной читаем:
«Насколько мы можем судить по этим публикациям, исправления, которые вносил в работы ученика Сальери, касались не столько самой композиции, сколько итальянской декламации — маэстро выявлял неверно поставленные цезуры, ударения, элизии, неловкие для интонирования мелодические обороты. В те времена это были довольно важные детали, позволявшие судить о компетенции (или, наоборот, о невежестве) композитора в данной сфере» {230} .
Свою признательность учителю Бетховен выразил тем, что посвятил Сальери три скрипичные сонаты. А еще в 1799 году, когда в Вене состоялась премьера оперы Сальери «Фальстаф», которая сразу же стала популярной, Бетховен опубликовал десять фортепианных вариаций на тему дуэта из этой оперы La stessa, la stessissima.
Отношения Сальери и Бетховена складывались, однако, не всегда гладко. Например, в письме известному лейпцигскому издателю Готфриду Кристофу Гертелю от 7 января 1809 года Бетховен жаловался на проблемы при организации своего бенефисного концерта 22 декабря 1808 года: «Мне чинили препятствия со всех сторон. Мои противники из Общества “Концерты в пользу вдов”, среди которых первое место принадлежит господину Сальери, выкинули из ненависти ко мне премерзкую штуку: каждому из музыкантов, состоящему членом их Общества, они угрожали исключением, если он станет играть у меня» {231} .
По этому поводу Л. В. Кириллина дает следующее разъяснение:
«Если разобраться в причинах конфликта, то выяснится, что в основе была не личная неприязнь Сальери к Бетховену, а весьма принципиальные соображения. Именно в те дни, 22 и 23 декабря, возглавляемое Сальери Общество давало традиционные предрождественские благотворительные концерты в помещении венского Бургтеатра. Отток публики в театр “Ан дер Виден” [47] , где устраивал бенефисный концерт Бетховен, грозил Обществу финансовыми убытками, а уход к Бетховену ряда музыкантов мог вызвать непреодолимые сложности, поскольку там и там исполнялись крупные вокально-оркестровые произведения. Жесткая позиция Сальери выглядела достаточно правомерной; ведь он заботился не о собственной выгоде, а о сборах в пользу музыкантских вдов и сирот» {232} .
47
Имеется в виду театр «Ан дер Вин» ( Theater an der Wieri).Этот театр расположен в 6-м округе Вены Мариахильф. Он был построен в 1798—1801 годах в стиле ампир по проекту архитектора Франца Йегера для труппы под руководством Эммануэля Шиканедера. Театр открылся 13 июня 1801 года. Он стоит на берегу речки Виден, которая ныне течет под землей по трубам. До того практически на этом месте находился Theater auf der Wieden,в котором в 1791 году состоялась премьера оперы Моцарта «Волшебная флейта». После открытия нового театра Theater auf der Wiedenбыл превращен в доходный дом.
В результате концерт Бетховена прошел в полупустом зале. Однако, анализируя эту историю, так и хочется спросить: «А так ли уж был неправ Сальери в своем времени, в той жизни, защищая интересы музыкантов и их семей? Да и сегодня — как бы поступил профсоюз музыкантов в аналогичной ситуации?» {233}
Л. В. Кириллина констатирует:
«Данный пример показывает, насколько опрометчивы порой суждения об “интригах” Сальери против его коллег (в том числе и Моцарта); стоит разобраться в каждой ситуации детально и объективно, как она приобретает совершенно иной смысл» {234} .