Сальери
Шрифт:
Странным образом исполнение программы, придуманной Екатериной Мельниковой в жанре музыкального перформанса-“расследования”, совпало с днями памяти Моцарта, родившегося 27 января. Как заметила Мельникова, “вышло это случайно, никаких параллелей не планировалось”. Наоборот, по набору композиторских имен в афише выяснялось, что цель участников перформанса, выходящих на сцену во время повествования Нарратора (засл. арт. России Виктор Шутов), — “увести “ Сальери от мифа в реальный жизненный и музыкальный контекст. По традиции Екатерина Мельникова сделала органные транскрипции всех исполняемых сочинений Моцарта и Сальери, Черни, Глюка, Россини, Бетховена, Шуберта, Листа. И звучание этих транскрипций было таким же неожиданным, как и детали самого “детектива”. Торжественный органный звук, переступающий мерными крупными аккордами, создавал новую музыкальную краску и шубертовским песням в романтически-приподнятом исполнении юной Термине Егиазарян, и “Грезам любви” Листа, и Рондо-каприччио в азартном исполнении пианиста Рустама Мурадова. Кульминацией же самого “детектива” и одновременно его эпилогом стало первое в Москве исполнение “Реквиема“ Сальери (Мельникова и Московский молодежный хор под руководством Рината Бикташева). И надо заметить, что традиционные части этого “Реквиема“ меньше всего соответствовали образу Сальери с его сухим, “алгебраическим“ талантом. Это была величественная картина “красоты“, с ажурным движением голосов, со струящейся в тихих аккордах гармонией. Реквием, не погружающий в скорбь, но возвышающий. И музыка все сказала о своем творце» {386} .
А в 2011 году французы вновь «отметились» в отношении к Сальери.
Вот что написала 14 июня 2011 года по этому поводу популярная газета «Фигаро»:
Босые ноги, белая рубаха, передвижение только при помощи палки… Человек вспоминает о своем прошлом, находясь в больнице. Речь идет об Антонио Сальери (1750—1825)', бывшем официальным придворным композитором Иосифа II в Вене. Под конец своих дней он упрекает Бога за то, что тот предпочел Моцарта. Жан Аш был вдохновлен новеллой Пушкина “Моцарт и Сальери” (1830), придумывая спектакль об итальянском композиторе — блестящем, но мучимом завистью. Сальери был обвинен в отравлении Моцарта, но Жан Аш решил его реабилитировать. Очень тактично. Артист, осуществивший постановку вместе с Роланом Эрго, так влился в роль Сальери, что ему удалось сделать его близким публике. Две ширмы, деревянная скамья и произведения Сальери и Моцарта — этого достаточно для того, чтобы создать интимную атмосферу и рассказать о “битве нот“ между двумя маэстро. Гениального автора “Волшебной флейты” символизирует небольшой стул, подвешенный к потолку. Его голос воссоздает Эмманюэлъ Рэй. Жан Аш отдает двойную честь Сальери и его сопернику, ведущему “диалог с ангелами”» {387} .
Итак, спектакль, о котором идет речь, был поставлен Жаном Ашем (Jean Hache)и Роланом Эрго (Roland Hergault),а роль Сальери исполнил Жан Аш. Он же написал текст пьесы, а голосом Моцарта стал Эмманюэль Рэй. Постановка, длящаяся 70 минут, имела место в Национальном центре искусства и дизайна «Люсернер» в Париже в июне—августе 2011 года. Суть пьесы состоит в том, что в свое время Сальери заключил «фаустовский» договор с Богом: он посвятит всего себя Богу и музыке, а взамен Бог сделает его первым музыкантом на свете. Но… Бог обманул его и выбрал на эту роль другого — Моцарта. И вот теперь Сальери считает себя не любимым Богом и дает выход своим «внутренним демонам»…
Как видим, опять полный набор глупейших мифов и сплетен о Сальери. Опять имя Сальери есть не что иное, как тень, прилипшая к имени великого Моцарта. И в чем же здесь реабилитация композитора, о которой пишет Натали Симон в «Фигаро»?
Что самое неприятное, подавляющее большинство тех же французов и понятия не имеют о произведении Пушкина, но все они уверены в том, что преступление было совершено. Более того, все они считают себя вправе утверждать, что Жан Аш был «вдохновлен новеллой Пушкина», не понимая, что это и не новелла даже… Короче говоря, слышали звон, да не знают, где он…
В результате Жан Аш в пьесе «Сальери, не любимый Богом» предстает перед зрителями в больнице, где проходили его последние годы. Он стар и неряшливо одет. Он принимает ванну для больных ног. Он говорит о том, что очень устал. Его якобы только что посетили два его бывших ученика, Шуберт и Бетховен. Это возвращает старика в прошлое, и тут же возникает образ другого композитора — Моцарта. И голос Моцарта (Эмманюэль Рэй) начинает отвечать ему…
Сальери из французской пьесы вспоминает о своем происхождении, о своей карьере, о своей музыке и всем том, что было с ней связано.
Понятно, что текст пьесы выписан «чрезвычайно тонко». Понятно, что Жан Аш «играет превосходно». Но вот что же, по сути, происходит на сцене? А происходит очередное оскорбление памяти великого композитора и педагога, добрейшего человека, никогда никому не завидовавшего и никого конечно же не убивавшего. К великому сожалению, всё это безобразие опять сделано весьма талантливо…
И всё же Азарий Мессерер, журналист и переводчик, эмифировавший в 1981 году в США, констатирует:
«В России, где царит поклонение авторитетам и привычка безоговорочно верить художественным вымыслам таких гениев, как Пушкин и Римский-Корсаков, Сальери и в наше время является персоной нон грата. <…> На Западе, наоборот, пьеса Шеффера и фильм “Амадей”, поставленный Милошем Форманом, вызвали офомный интерес как к творчеству Антонио Сальери, так и к его личности. Многие помнят, как блестяще исполнил Меррей Абрахам роль обезумевшего композитора. Она принесла ему Оскара — одного из восьми, завоеванных этим фильмом. Те же, кому посчастливилось увидеть в роли Сальери великого Пола Скофилда, считают его игру в пьесе Шеффера непревзойденной. По-моему, главным достижением этих артистов можно считать возрождение прекрасной музыки Сальери.
Сейчас на родине Сальери, в итальянском городке Леньяго, близ Венеции, ежегодно проходят фестивали его музыки, на главной площади ему поставили памятник. Здесь, в Америке, музыка Сальери то и дело звучит и по радио, и в концертах. <…> Его музыка ныне востребована даже в Голливуде — в недавно вышедшем кинофильме “Железный человек” именно сальериевскую тему играет на рояле протагонист-злодей. Защищаются все новые диссертации о нем, издаются монографии о его творчестве — Антонио Сальери ныне считается одной из ключевых фигур в развитии оперы XVIII века. И каждый раз в каждой работе непременно упоминается Пушкин и скандал, вызванный его “маленькой трагедией”. Так что где-нибудь на том свете, в аду или в раю, Сальери должен сказать спасибо Пушкину» {388} .
На самом деле, всё пока выглядит весьма неоднозначно: с одной стороны, во всем мире (кроме России) Сальери уже давно реабилитирован, с другой — этот человек раз за разом продолжает представать перед зрителями как композитор, лишенный гениальности, но «пригретый» при австрийском дворе и страшно завидовавший Моцарту.
Пушкинский Сальери вздыхал: «Все говорят: нет правды на земле. Но правды нет и выше. Для меня так это ясно, как простая гамма». Но он ошибался. Правда есть. А вот чего нет в нашей жизни, так это справедливости. А еще у большинства людей, привычно плывущих по течению и поглощенных своими повседневными проблемами, нет даже малейшего желания узнать эту правду. И в жутком жизненном ритме большинству людей гораздо проще не ломать себе голову какими-то вопросами, а довериться авторитетам. Например тому же Пушкину. Или Шефферу, или Форману, или Жану Ашу Уж они-то знают…
Но, при всем уважении к ним, они не знают. Они тоже плывут по течению, и у них тоже полным-полно своих собственных проблем. А еще им надо придумать интересный сюжет, завлечь читателей (зрителей), получить прибыль. До исторической ли правды им, когда на кону стоят всемирная известность, тиражи, аншлаги и «оскары»? Цель оправдывает средства — таков сейчас закон жизни. И какое им дело до умершего давным-давно человека, который родился «с любовию к искусству», который, «ребенком будучи, когда высоко звучал орган в старинной церкви, слушал и заслушивался», заливаясь слезами, который «отверг рано праздные забавы» и отрекся от всего ради одной лишь Музыки…
В результате сегодня Моцарт стал огромным монументом, а Сальери — не менее талантливый и к тому же куда более востребованный в свое время — превратился в одно из многих имен, затерянных на страницах музыкальных энциклопедий.
Несправедливо всё это!
Но для большинства людей любовь к справедливости — это лишь боязнь испытать несправедливость на себе любимом. И всё же мы надеемся, что данная книга сможет хоть что-то изменить.
ЭПИЛОГ