Сама себе враг

Михалева Анна Валентиновна

— Ну и славно! — он потащил ее вверх по лестнице чуть ли не бегом, она едва успевала переставлять ноги, чтобы не споткнуться и не растянуться, что выглядело бы совсем неромантично.

— Так ты хочешь услышать новость? — он вдруг остановился и ловко поймал ее, потому что такие перемены скорости грозили ей возможностью кубарем спикировать к основанию лестницы.

«Больше никто и никогда не заставит меня надеть эти дурацкие сапоги на этих чертовых каблуках! Никто! Даже Корнелия!» — пообещала Алена себе, цепляясь за отвороты его пиджака

и из последних сил рисуя на лице заинтересованность.

— Конечно, хочу, — пролепетала она, балансируя на краю ступеньки.

— Так вот, экспертиза бутылок, которые удалось найти за сценой, показала, что в водке содержалось большое количество димедрола! — выпалил он с таким гордым видом, словно сам этот димедрол туда и насыпал.

— Да?! — она уже округлила глаза, но тут вспомнила о совете, который прочла в пособии «Как стать настоящей женщиной»: «Настоящая женщина с завидным спокойствием принимает любые новости, даже сенсационные» — поэтому Алена тут же напустила на себя равнодушный вид: — В самом деле?

— Я тоже догадывался! — с жаром подтвердил он. — Скажи, когда ты это поняла?

«…Настоящая женщина не станет блистать своими умственными способностями перед мужчиной…»

— Я даже не думала над этим. — «Господи! Интересно, сколько я выдержу?»

— Да?! — он медленно пошел вверх по лестнице. — А мне казалось, что мы мыслим в одном направлении.

— Даже если я попробую мыслить, мне ни за что не додуматься до таких открытий! — «…Настоящая женщина не упустит возможности подтвердить превосходство мужчины над собой…»

На этот раз он округлил глаза. Алена из последних сил глупо улыбнулась, с неприязнью подумав: «Только бы не начать пускать слюни».

Вадим воспринял ее поведение по-своему, хотя его можно было простить — он же не читал руководство для настоящей женщины.

— Опять издеваешься? Ладно, я опоздал, я задержался на совещании. А до этого я ждал результатов экспертизы, чтобы доложить о них Горынычу. Ну не мог же я сказать ему: «Ах, Вячеслав Иванович, простите меня, ваш министр случайно не подождет до утра?»

— Конечно, не мог, — Алена махнула пару раз ресницами, — я ведь уже все поняла. Ты просто молодец.

Он отпустил ее руку:

— Что происходит?

Алена пожала плечами:

— Просто я считаю, что ты самый замечательный, самый работоспособный, самый успешный следователь на свете. Ты меня арестуешь за это?

— Нет! — рявкнул он и понесся вверх по лестнице.

«…Настоящая женщина умеет сглаживать конфликты…»

— Вадим! Я тоже кое-что узнала! — она догнала его только у огромного гипсового изваяния.

Она в красках пересказала ему свой разговор с Катериной Зайцевой.

— Ну, что Ганин разругался с Журавлевым из-за роли, можно было и так догадаться, — хмыкнул Терещенко.

— Конечно, — горячо поддакнула Алена. «…Настоящая женщина не станет выпячивать свои умственные способности напоказ…» — Но как Лине удалось заполучить роль Офелии,

предназначавшуюся Клязьминой? Ганин продолжает играть в театре очень важную закулисную роль, даже после того, как в «Гамлете» его заменили Журавлевым, главный по-прежнему прислушивается к его мнению. Может быть, это он посоветовал режиссеру сменить Машу на Лисицыну?

— Все это очень интересно, особенно новость о сексуальной ориентации Журавлева, — усмехнулся Вадим, — только вряд ли имеет хоть какое-нибудь отношение к убийствам. Черт! — он всплеснул руками. — Надо же, Журавлев и голубой! А моя племянница была влюблена в него по уши. У нее настоящая трагедия — смерть кумира! Придется открыть ей глаза, может, девушке полегчает…

— А с гуру ты говорил?

— Да, говорил, — скривился Терещенко. — Он несет какой-то бред про видения, про то, что смерть эта не последняя, и так далее. Но когда начинаешь на него давить, он просто замолкает. Я попытался прямо спросить его, кто убийца, а он посмотрел на меня так, словно видит насквозь, и ответил: «Молись со мной, брат. Великий сам знает, когда открыть глаза ищущему…»

— Значит, по мнению гуру, убийства совершаются с подачи Великого, и он сам знает, когда пресечь действия преступника рукой закона?

— Выходит, что так.

— А как насчет спектакля? Кто теперь будет репетировать роль Офелии?

— Спектакль под угрозой закрытия. Правда, режиссера, похоже, вполне устраивает, что он опять может вернуться к прежнему составу исполнителей, да и спонсоры уже вложили огромные деньги, так что Клязьмина заменит Лисицыну. Но это пока.

— Ты хочешь сказать: до следующего убийства?

— Знаешь, надоели мне все эти убийства. Пойдем лучше смотреть картины.

«…Настоящая женщина никогда не перечит мужчине…»

Алена подавила в себе желание развить тему преступлений и, понурив голову, поплелась в зал французского импрессионизма.

* * *

— Мы с Коржиком решили пожить некоторое время вместе, — сообщила Настя, как только Алена переступила порог театра.

— Поздравляю, — Алена сдержанно улыбнулась ей. — Ганин на репетиции?

— Утренняя репетиция закончилась десять минут назад.

— Черт! Опять опоздала.

— Коржик на тебя дуется, — Настя приняла обиженный вид. — Как ты могла так поступить с ним?! Вы ведь вместе учились.

— Слушай, я училась в одной группе с двадцатью журналистами. И что теперь, я должна раскрыть секретную информацию о ходе следствия всей стране?

— Я думала, мы с тобой подруги!

— А я от тебя ничего и не скрываю.

— Ну конечно, — фыркнула Настена, — а о романе со следователем?

— Да что там говорить, — махнула рукой Алена, — ходим пока по музеям и выставкам. Если учесть, что этот роман у меня далеко не первый и все они начинались с тех же музеев и выставок, можешь представить, каково мне таскаться по залам. Скоро я стану искусствоведом.