Самарская область
Шрифт:
обсуждались мероприятия по распределению земель и утверждался план весенне-полевых работ.
Распределение земель, как правило, планировалось осуществить поэтапно: весной – под яровые
посевы; летом – пары под озимые и луга. Сведения о земельных угодьях и их принадлежности,
взятые из окладных книг уездных земств, к весне 1918 г. не соответствовали действительности, так
как в губернии черный передел начался еще летом 1917 г. Кроме того, все искали выгоды для себя
и входили в
обиженными, а потому в некоторых уездах началось создание новых волостей. Крестьяне тех
волостей, где были раньше помещичьи земли, не хотели отдавать их в общий передел, заявляя:
«наш барин – наше все». В южных уездах, где был высок процент отрубников и хуторян, они не
желали свои участки пускать в общий передел, но сами хотели получить дополнительно землю,
считая, что ее нужно давать тем, кто сможет обработать.
Губернские власти пошли по упрощенному варианту: подсчитали все сельское население,
взяли сведения статистического бюро о наличии пахотных земель и установили среднюю норму на
каждую наличную душу. Однако, реализовать этот принцип было непросто. Самарский губернский
съезд представителей уездных и волостных земельных отделов, проходивший 9–11 марта 1918 г.,
потребовал произвести раздел земель так, чтобы они все были засеяны. Были созваны особые
районные совещания, которые занимались отводом земель в такой последовательности: 1)
сельскохозяйственным коммунам, 2) товариществам, 3) сельским обществам и общественным
организациям. Им также поручалось создать отделы снабжения населения сельхозорудиями,
устроить мастерские для их ремонта, а расхищенный живой и мертвый инвентарь собрать и
распределять среди населения. Губисполком поручил балаковским мастерским организовать
производство сельскохозяйственных орудий и машин, с тем, чтобы пополнить фонды уездных
прокатных пунктов машинами, которыми крестьяне могли пользоваться за небольшую плату.
Бедняки и солдаты-инвалиды вовсе освобождались от платы за прокат. Для повышения культуры
земледелия при поощрении губисполкома уездные советы и их отделы пытались создавать
показательные участки, фермы, опытные поля. Однако, все это «гладко было на бумаге, да забыли
про овраги». Причем речь шла не столько об оврагах природных, сколько о социальных.
Ситуация в Самарской губернии усугублялась тем, что ее территория была сначала
форпостом для организации сопротивления белому движению в Поволжско-Уральском регионе, а
затем стала его центром. Однозначная поддержка большевиками беднейших слоев населения
деревни, стремление организовать совхозы, коммуны на базе конфискованных помещичьих
усадеб, способствовали
собственников, земли которых также попали в общий передел, прилагали все усилия, чтобы
скорректировать аграрную реформу на местах в свою пользу. Для этого они стремились получить
влияние в местных советах, которые занимались организационно-хозяйственной деятельностью в
деревне. Если это не удавалось, то зажиточные слои деревни при благоприятных внешних
условиях разгоняли не устраивавшие их сельские советы. Уже в апреле 1918 г. вооруженные
выступления, направленные против прибывавших в деревню наводить «революционный порядок»
красногвардейцев, имели место в Самарском, Ставропольском, Бузулукском уездах. В
Николаевском и Новоузенском уездах в связи с активизацией выступлений уральского казачества
против советской власти было объявлено военное положение.
Глобальное переустройство социально-экономических отношений в деревне, уравнение
крестьянских хозяйств вело к худшему использованию земли, техники, скота, снижалась
производительность труда. Неизбежным следствием разорения помещика и крепкого крестьянина
было падение товарности всего сельского хозяйства. В крестьянской среде восторжествовало
веками складывавшееся отношение к государственной власти как к главному угнетателю. Советы,
особенно низовые, отражая настроения крестьян, не желали быть проводниками непопулярной
политики центральной власти. В хлебопроизводящей Самарской губернии ряд сельских, волостных
и даже уездных советов отменяли хлебную монополию, твердые заготовительные цены,
разрешали свободную торговлю. Поступали они так не только из-за местного эгоизма, но и в связи
с непосредственной угрозой со стороны враждебных советскому строю сил. Таким образом, из
деревни прозвучал сигнал о том, что крестьяне не остановятся лишь на переделе и распоряжении
землей, а постараются получить полную свободу хозяйствования.
В. И. Ленин вновь коренным образом изменил тактику в отношении крестьянства, призвав
«решительно бороться с «узкоклассовым» крестьянским эгоизмом. Союз рабочих и крестьян в
борьбе с капиталистами и помещиками, о котором так много говорили большевики, едва начав
складываться в ходе установления советской власти, развалился. Теперь уже голодные
пролетарии призывались в поход за хлебом, который предстояло взять у крестьян насильственным
путем.
Анализируя ситуацию в деревне, оценивавшуюся большевиками как засилье кулаков в
сельских советах, Советское правительство 14 мая 1918 г. своим декретом объявило о введении в