Самая плохая ведьма - спасатель

Мерфи Джилл

Время тянулось медленно, Милдред отсчитывала его по звонкам с уроков. И вот, наконец, пять долгих ударов колокола означали конец учебного дня. Она надеялась, что скоро Мод и Энид придут поддержать ее и посочувствовать, как они делали всегда, но прошло полчаса, а их все не было...

Наконец, Мод и Энид появились в проеме двери.

– Мы принесли тебе чаю, - сказала Энид.
– С булочкой...

– Или пряником, - сказала Мод.
– Мы не знали, что ты будешь к чаю.

– Спасибо, - ответила Милли с благодарность.
– Я не знаю, Х-Б ждет, что я останусь тут на

всю оставшуюся жизнь, или что...

– Я бы на твоем месте просто держалась от нее подальше сегодня вечером, - сказала Мод.
– Завтра она уже остынет.

– Осторожно!
– крикнула Милли, спрыгнув с кровати и схватив Спиди, который решил отправиться на прогулку.
– По крайней мере, теперь я могу сказать вам, почему он здесь. Во время каникул я пыталась наложить на него чары, чтобы он мог говорить, как доказательство, что заклинание работает. Но я не смогла. Он был слишком большим и не подошел под критерии размера. Я пробовала заклинание три раза, но не сработало. Он только сидел и жевал кусок морковки, смотря на меня тусклым взглядом. Я думаю, что черепахи очень скучны. Он выглядит так, как будто у него только одна клеточка мозга, не думаю, что он бы мог сказать что-то интересное. Вот Ньют мне сказал, что у него немного болит голова. Вы представляете тритона с головной болью? Спиди выглядел совершенно неинтересным, поэтому я сдалась, но не захотела оставить его дома и взяла с собой. Вы мне не верите, не так ли?
– добавила она печально.

Мод и Энид смотрели на нее во все глаза.

– О, Милли, - сказала Энид, обнимая ее за плечи.
– Я не знаю, что и думать. Этель так хороша во всем, а ты ни разу не придумала ничего лучше, чем Этель.

Особенно, что касается чар.

– Но мы верим, что ты не просто так говоришь все это, - поспешно добавила Мод,видя, что глаза Милдред наполняются слезами.

– Давайте не будем об этом больше говорить?
– предложила Энид.
– Поговорим утром.

– Хорошая идея, - ответила Мод веселым голосом.
– Мы принесем тебе ужин позже?

– Не волнуйтесь, - сказала Милдред, стараясь, чтобы в ее голосе не было боли.
– Я сейчас уже лягу спать.

Энид и Мод, крадучись, вышли из комнаты, тихо закрыв за собой дверь.

– Я чувствую себя ужасно, - сказала Мод.
– Это звучало так, будто мы думаем, она просто все это выдумала. Мы ведь ее друзья. Мы должны верить ей.

– Я знаю, - сказала Энид мрачно.
– Но иногда это трудно, не так ли?

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Волна гнева захлестнула Милдред, когда она сидела на кровати, жуя булочку и думая об ужасном предательстве Этель Хэллоу.

– Это так несправедливо! Мое слово против ее. Она говорит так убедительно, никто и никогда не поверит мне. Если бы кто-нибудь знал. Беда в том, что никто не знает. Там в лесу никого, кроме меня и ее, не было. Никого, кто бы мог говорить.

– Я могу, - услышала она скрипучий голос из ниоткуда.

Милдред подпрыгнула.

– Это ты, Табби?
– выдохнула она.

Полосатый кот замурлыкал громче, но ничего не сказал.

– Кто здесь?
– спросила Милли, озираясь по сторонам.
–

Ты где?

– Под кроватью, - прохрипел кто-то в ответ.

Милдред встала на колени и заглянула под кровать. Она увидела коробку, чемодан и Спиди, жующего свою морковь.

– Это был ты? Ты говорил?
– спросила она.

– Да я, - отозвался Спиди, поворачиваясь головой к Милдред.

– Но... как?
– ахнула Милли.
– Заклинание ведь не сработало!

– Оно сработало, - ответил Спиди.
– Ты пробовала три раза, и в третий раз, когда мне надоели твое пение и размахивание руками в воздухе вокруг меня, я залез в панцирь и таким образом вписался в двадцать пять сантиметров. Когда я высовываю наружу лапы и голову, то моя длина тридцать один сантиметр, и твое заклинание совершенно бесполезно. Но мы, черепахи, мало чего знаем, мы ведь невероятно скучные с одной клеткой мозга.

Милдред сидела на корточках и с удивление смотрела на черепаху, глядящую на нее с веселой ухмылкой.

– И еще одно, - продолжил он сварливым голосом.
– Я полагаю, ты думаешь, что действительно остроумно назвать черепаху "Спиди", когда мы не так быстры, как, скажем, гепарды. Люди придумывают подобные имена только ради собственного развлечения. Я не скажу больше ни слова, пока ты не придумаешь для меня имя получше. Я не понимаю, почему должен откликаться на имя, которое считаю оскорблением.

Сказав это, он быстро втащил в панцирь голову и передние ноги, а затем его задние ноги и хвост, и в комнате наступила тишина.

– О, нет!
– воскликнула Милдред.
– Пожалуйста, не спи!

Она вытащила черепаху из-под кровати и положила на постельное белье.

– Будь добра, оставь меня в покое, - холодно сказала черепаха.

– Извини, я сожалею о твоем имени, - ответила Милдред.
– А по поводу грубых замечаний... Ты можешь обижаться. Мне очень, очень жаль. Какое имя ты хочешь? Я имею в виду, я всегда хотела, чтобы меня звали Миранда, так что я понимаю тебя.

– В вашем мире есть известные умные люди?
– спросила черепаха.

– Раньше были, Эйнштейн, например.
– сказала Милли.
– Все знают об Эйнштейне.

– Хм...
– черепаха наполовину высунулась из панциря.
– Эйнштейн. Мне это нравится. Можешь звать меня Эйнштейн.

– Замечательно!
– сказала Милли.
– Эйнштейн. Это гораздо лучше, чем прошлое имя.

– Теперь, если ты не возражаешь, я собираюсь поспать и действительно не хочу, чтобы меня беспокоили на этот раз. Ты не могла бы вернуть меня в корзинку для кота? Там хорошо и темно.

– Ты еще поговоришь со мной?
– спросила Милдред.
– Я бы хотела тебя о кое-чем спросить.

– Возможно, да, - сказал Эйнштейн.
– Возможно, нет. Теперь, если ты не возражаешь, я действительно устал. И, пожалуйста, оставь крышку корзинки открытой, чтобы я смог прогуляться. Кроме того, черепахи, как правило, боятся тесных замкнутых пространств. Странно, не правда ли? Ведь мы живем в панцире.

– Конечно, конечно!
– согласилась Милдред. Она оставила щель, опуская крышку корзинки.
– Спи спокойно, увидимся позже.