Самая счастливая осень (сборник)
Шрифт:
— Вера Ивановна после завтрака до процедур несколько раз оббегает всю территорию трусцой, потому и торопится из-за стола. Закладывает основы долголетия.
Она засмеялась, обнажив два ряда белых, по-видимому, отлично сделанных искусственных зубов.
— А ей не поздно уже закладывать основы? — с иронией поинтересовался Павел.
— Заботиться о своем здоровье никогда не поздно, — назидательно сказала соседка. — Я уже шесть лет подряд приезжаю в этот санаторий и прекрасно себя чувствую.
— А почему именно в этот? — спросил Павел. — Почему, скажем, не в Карловы Вары? Там тоже вода лечебная.
— Все равно не такая, как здесь. Была я и в Карловых Варах, и в Баден-Бадене… Все не то. Там атмосфера чужая, даже поговорить не с кем. А сюда езжу, как в родной дом. Практически весь персонал знаю. Приезжаю — приятно поговорить.
— Это очень ценно! — подхватил Павел, имея в виду осведомленность соседки по столу. — А как вас зовут?
— Фа-и-на, — почему-то по слогам произнесла женщина. — Живу в Петербурге, работаю секретарем-референтом у… В общем, у одного очень видного и влиятельного руководителя.
— Вы давно сюда ездите, — вмешался в разговор молчавший до сих пор Андрей. — А-а-а как там, в кабинете физиотерапии, хорошо обслуживают?
— Ве-ли-ко-леп-но! — опять по слогам сказала Фаина, по-видимому, склонная именно к такой манере изъясняться. — Там сейчас две молоденькие девочки, два года назад окончили местный медицинский колледж. Здесь вообще среди медперсонала много молодых, но очень знающих и старательных сотрудниц.
— Приятно было познакомиться, — подытожил Павел. — Кстати, я Павел, мой друг — Андрей.
— Красивые имена, — Фаина расплылась в улыбке, демонстрируя высокое искусство неведомого протезиста.
— Зануда, да? — спросил Павел Андрея, когда они вышли. — Тут вообще глянуть не на кого. Напрасно Юлька изводится от ревности. А вот и она!
Павел глянул на табло зудящего телефона и, немного помолчав, решил:
— Нет, не буду пока отвечать. Я же ей сказал, что батарейка села и деньги кончились. Идем в физиотерапевтический кабинет.
— Не имеет смысла, — грустно сказал Андрей, — там же нет Тины, там две молоденькие…
— Вот в этом-то и весь смысл! — возразил Павел. — Уж хоть полюбоваться, если есть на что.
В кабинете физиотерапии их действительно встретила молодая медсестра с ногами «от ушей». Павел поначалу даже не понял, что она на полголовы выше него, и это при его высоком росте, и попробовал завязать знакомство, которого хватило бы на две недели. Но девушка, наверное, сразу разгадала его намерение и отрезвила:
— Я вижу, у вас проблемы с кровью, она у вас перегрелась. У нас хороший кабинет гирудотерапии, вы обратитесь туда — пиявочки быстро все лишнее высосут.
— Благодарю вас, — как послушный мальчик, ответил Павел. — Непременно обращусь.
Когда они вышли в коридор после физиотерапевтического сеанса, Павел сказал:
— В самом деле, давай попросимся к пиявкам. Не одной же Юльке мою кровь пить. А от этих козявок, может, даже польза будет.
— Хорошо, — согласился Андрей, — только пойдем к врачу завтра. А сейчас мне бы все-таки хотелось поговорить с медрегистратором. Она на вид постарше, чем теперь Тина, возможно, что-то знает о ней.
Женщина сидела на своем месте, уткнувшись в газету. При виде столичных щеголей вопросительно подняла голову.
— Я когда-то давно здесь отдыхал, — не очень уверенно начал Андрей.
— Видно, понравилось, раз вас снова потянуло сюда, — поддержала его регистратор.
— Д-да, у вас хорошо, — запинаясь, заторопился Андрей. — Вы тут как в саду. А…а недалеко от входа черемуха росла…
— Вот вспомнили! — отозвалась женщина. — Уже лет десять, как ее спилили, даже, наверное, больше. Она что-то стала болеть.
— Это она разлуки не выдержала, — сокрушенно сказал Павел, прерывая ее и придавая лицу скорбный вид.
— С кем? — в недоумении спросила не склонная к юмору женщина.
— А вот с этим молодым человеком, — сказал Павел, указывая на Андрея. — Тогда, двадцать пять лет назад, он, представьте, был еще совсем юным. А черемуха была роскошной!
— Не знаю, что здесь было двадцать пять лет назад, я работаю в этом санатории четырнадцатый год. И срубили черемуху при мне.
— Четырнадцатый год — это тоже большой срок, — зацепился за слова регистратора Андрей. — А вы Тину Белову не помните? Из физиотерапии?
— Беляеву, из лаборатории, — поправила женщина.
— Нет, именно Белову и не из лаборатории.
— Не знаю такой. На моей памяти не было. А из старых работников я, пожалуй, одна осталась.
— Жаль…
Глядя на удрученного Андрея, женщина посоветовала:
— Надо адрес ее узнать и сходить домой.
— Пожалуй…пожалуй, — согласился Андрей.
Адреса он никогда и не знал, а дом хорошо помнил. Тина жила тогда с матерью в двухкомнатной квартире в одной из пятиэтажек неподалеку от санатория. Район этот до сих пор носит поэтическое название — Белая Ромашка. Говорят, до застройки вся территория была покрыта этими цветами. Но у нас умеют все испортить, где хоть раз копнут лопатой.
— Вечером и пойдем, — решил Павел. — А то ты со своим нытьем не дашь мне насладиться неожиданно обретенной свободой. Скину тебя твоей Тине — и решайте с ней свои амурные вопросы, а я должен воздухом свободы надышаться.
— Ты так говоришь, будто…с цепи сорвался. Не замечал я в тебе раньше такой прыти.
— Так ведь Юлия — все время рядом! Ни разу в отпуск врозь не ездили. А тут такая возможность.
— Не станешь же ты заводить роман с первой встречной только потому, что Юли рядом нет.