Самая страшная книга 2024
Шрифт:
Женщина сняла шляпу. Светлые волосы были собраны в тугой пучок, полностью открывая лицо с правильными чертами, красивое, если бы не уродливый бугристый шрам на щеке. Он привлекал все внимание, как любой явный недостаток. Чужестранка прошла к статуе святой, черное деревянное тело которой было скрыто под цветастыми юбками – любимым подношением верующих. Скоро нужно будет их убрать, иначе они полностью скроют фигуру вместе с венчающей ее голову драгоценной короной. Женщина выпрямилась, запрокинув
– На, куколка, покушай да моего горя послушай. Покушай горя моего…
Дмитрий Карманов
Зимний крест
Никого.
И ничего.
Впрочем, нет. Что-то есть. Появилось. Внизу, под ногами, – твердь. Кстати, ноги тоже есть. Уже неплохо.
Теперь оглядеться. Голая безлюдная местность. То ли поле, то ли пустошь. Грязь. Такая грязь обычно в конце осени, когда вот-вот ударят морозы, вот-вот она замерзнет, но пока – вязкая и холодная. Пар изо рта. Если подует ветер, станет невыносимо зябко. Но штиль. Полное безветрие.
– Ванька! Ванька, ау? Ты меня слышишь?
Иван завертел головой. Откуда голос? Совсем рядом, под ухом.
Шею царапнули. Крохотный коготок. Иван скосил глаза. Птичка! Маленькая птичка у него на плече. Воробей? Черная голова, серая спинка, красная грудка… Нет, снегирь.
– Славка, ты?
– Ну наконец-то! Я уже минут десять тебя вызываю. Есть контакт!
– Слав, где я?
– Сейчас посмотрим…
Снегирь прыгнул на плече, расправил крылышки и взлетел. Описал полный круг над головой, вернулся и чирикнул:
– Уныленько. Плоско и грязно, причем во все стороны. Но…
– Что-то нашел?
– Возможно. Повернись на три часа. Видишь, там, на горизонте?
– Холм?
– Похоже. В любом случае больше тут нет ни фига. Идем?
Чем ближе Иван подходил к холму, тем более странным тот казался. Сначала он подумал, что это просто земляная насыпь. Потом разглядел светлые пятна по всей поверхности. И лишь оказавшись совсем рядом, понял, что это за пятна.
– Чистый Верещагин, блин! – чирикнул снегирь.
Большой, метров десять в высоту, холм был сложен из человеческих черепов. Старые, пожелтевшие, залепленные грязью, они скалились разбитыми челюстями и чернели провалами глазниц. Внизу черепа были совсем занесены глиной и переломаны, однако ближе к вершине попадались и целые экземпляры.
– Так, и что с этим делать? – спросил Иван.
Снегирь наклонил голову, разглядывая необычное сооружение. Скакнул по плечу и предложил:
– Лезть.
– Слав, ты чего? Что я там забыл,
– Ты не понимаешь. Во-первых, это явный знак. Часть культурного кода этих ребят.
– А во-вторых?
– А во-вторых, все равно вокруг пусто. Сверху, может, увидим что-то.
Иван потрогал ногой расколотый череп. Скептически хмыкнул.
– Святотатство? Лезть по ним – разве не будет осквернением? Мы не огребем за это?
– Да брось ты! – прощебетал снегирь. – Это ж не трупы, а кости. Им все равно.
Иван снова хмыкнул. Поставил ногу на ближайший череп, надавил. Тот противно скрипнул, расползаясь по шву.
– Лезь! – подбодрил снегирь.
Второй череп, забитый землей, оказался крепче. Иван старался выбирать такие, залепленные глиной и грязью. Либо участки, усыпанные бесформенными костями, в которых лишь угадывались переломанные скулы и челюсти с остатками коричневых зубов.
Так он понемногу продвигался вверх, все время озираясь. Местность вокруг, как ни странно, не прояснялась, а наоборот, словно уходила в какой-то туман, марево. И чем выше, тем это марево как будто становилось гуще.
Иван вновь глянул под ноги и вздрогнул от неожиданности. На том месте, куда он хотел шагнуть, оказался не очередной череп, а настоящее лицо. Абсолютно белое женское лицо.
– Слав…
– Тоже вижу, – откликнулся снегирь.
Иван наклонился, вглядываясь. Молодая девушка. Правильные черты. Разве что нос слегка заострен и линия бровей резковата, но назвать красивой ее можно без натяжки. Глаза закрыты, а веки и ресницы точно приморожены инеем. Волосы – видно, что когда-то были смоляно-черные, но сейчас почти совсем седые. Или тоже заиндевели?
– Кто это, Слав?
– Без понятия. Ты осмотрись пока, а я пробью по базе, может, чего отыщется…
– Стоп! – Иван поднял руку. – А тебе не кажется, что…
Он всмотрелся в лицо. С ним произошли мелкие, почти неуловимые, но все-таки перемены. Щеки стали чуть больше напоминать живые, хотя румянца не добавилось. На веках все тот же иней, но теперь они похожи на веки спящего человека, а не мерзлого трупа. Или все это – игра воображения?
Ресницы дрогнули. Шевельнулись белые губы.
– Живая! – заверещал снегирь. – Ванька, смотри, она, блин, живая!
Девушка открыла глаза. Они оказались цвета лежалого льда – светло-серыми, едва ли не прозрачными, так что радужки почти сливались с белками.
– Ты кто? – выдавил из себя Иван. – Как тебя зовут?
Она моргнула. Взгляд обрел осмысленность, а лицо – выражение. Девушка удивленно посмотрела на Ивана. И ответила:
– Марья.
И лишь в этот момент Иван увидел, что глаза ее – как он мог ошибиться! – ярко-голубого цвета.