Самая страшная книга 2024
Шрифт:
Тут же скинул сапоги, глянул внутрь, посмотрел на ноги – никого. И лишь потом упал на землю.
В этот раз Калинов мост жег не так яростно. А может, Иван привык и обгорелые ступни уже не столь болезненно реагировали на жар.
Из тумана одна за другой выплывали обугленные жерди, смрад становился все сильнее, но сам Змей пока не показывался. Иван шел медленно, держа меч обеими руками и выставив его вперед. Он был готов. Он ждал. Он чувствовал дыхание Горыныча – совсем рядом.
И вдруг – голос. Тихий вкрадчивый голос Змея:
– Ну что, Ваня? Добыл меч-кладенец?
Тишина. Иван не ответил, лишь крепче схватил рукоять и завертел головой, пытаясь понять, откуда идет звук.
– Но ведь меч этот – богатырский. – Голос раздавался как будто со всех сторон. – Он для богатырей, Вань. А разве ты богатырь?
И снова тишина. Шаг. Еще один шаг вперед по раскаленным плитам.
– Я ведь справлюсь с тобой, как с мышонком. Как с мышонком, Вань, – с мечом ты или без.
Тишина. Мгновение, другое – и резкий удар хвоста. Гигантский чешуйчатый хлыст попал точно, прямо в перекрестье меча – и тот, звякнув, улетел за мост, в туман. Короткий всплеск – и все.
И тут же, слева, справа, спереди – все три головы. В глазах торжество.
Иван рефлекторно закрылся руками, ожидая струй огня. Но их не было. Правая голова подцепила его клыком, подбросила в воздух, как мячик, – и перекинула левой. Та ловко подхватила несчастного, повертела – и швырнула вверх, третьей голове. Но та оказалась не столь расторопной, и Иван, скользнув по склизкой чешуе, шлепнулся обратно на мост.
Хорошо, что он сгруппировался. Хорошо, что сразу, не раздумывая, оттолкнулся от раскаленных щитов моста – и побежал. Побежал обратно, на ту сторону Смородины. Ожидая броска одной из голов. Но слыша лишь хохот. Утробный, насмешливый, издевательский хохот Змея.
Обратный путь к Марье Иван проделал молча. Славка на плече тоже притих – то ли искал что-то в базе, то ли совсем отключился, чтобы отдохнуть. Где-то там, дома, в Ярославле, уже стояла ночь, а здесь, в туманном пространстве коллективного сознания родноверов, было непонятно какое время суток. Но не темнело – и на том спасибо.
Бледное лицо девушки, казалось, стало менее фарфоровым. На щеках появился слабый пока румянец, губки порозовели. Только глаза не поменялись – пронзительные, ярко-голубые, они смотрели как будто насквозь.
– Не добыл, Ванюша, мертвой воды?
Иван лишь вздохнул.
– Змей? – усмехнулась она.
– Он…
– А меч-кладенец?
Иван второй раз вздохнул.
Марья скептически его оглядела:
– Да, на богатыря ты не очень похож. Но не тревожься. Это еще не беда. Найдется и для тебя путь. Не прямой через Калинов мост, а тайная тропка в обход, по топям. Пройдешь?
– Пройду!
– Да не спеши ты, дурень. Не пройдешь.
Иван глянул с подозрением:
– Что за бабушка?
– Не бери в голову. Родня моя. Дальняя.
На сей раз туман повел куда-то совсем далеко. Иван долго шагал по просветам-коридорам в плотной мари, окутавшей землю, и изредка поглядывал на сонного снегиря на плече. Славка не откликался.
И лишь когда мутная взвесь в воздухе стала понемногу исчезать, он очнулся.
– Поспал? – спросил Иван.
– Немного, – признался Славка. – Пока бригада с тобой работала.
– Какая бригада?
– Медики. Я все-таки сообщил наверх о твоем состоянии. Дальше нельзя было тянуть.
Иван промолчал. Он подумал, что коллега мог бы еще раз обсудить это с ним.
– У тебя обезвоживание началось, – начал оправдываться Славка. – Попробовали тебя разбудить, но бесполезно. Поставили катетеры, капельницы, кормят внутривенно.
– Ясно. Сколько я еще продержусь так?
– Сказали, что при правильном уходе долго. Там медсестра теперь дежурит.
– О боже. Ладно, давай поскорее найдем эту чертову воду. Надеюсь, Марья не обманет.
Славка чирикнул и размял крылья. Огляделся.
– А где мы, кстати?
Они стояли на опушке леса. Хотя лесом его можно было назвать лишь условно: перед ними возвышалось месиво искореженных голых стволов, переплетенных друг с другом под немыслимыми углами. Казалось, что когда-то здесь извивался гигантский клубок узловатых червей, которые засохли и одеревенели. Сухие острые ветки, растопыренные во все стороны, делали чащобу непроходимой.
Но это еще не все. И в самом лесу, и перед ним земля оказалась усеянной костями. Здесь были и мелкие косточки, видимо, каких-то мышей или зайцев; много костей средних форм и размеров, в которых совсем не хотелось узнавать человеческие; были огромные звериные черепа с зубами или рогами; и даже целые скелеты с проломленными хребтами или перебитыми шеями.
И тишина. Мертвая тишина. Ни шелеста ветерка, ни крика птицы, ни хруста ветки. Все замерло в каком-то болезненном, неестественном оцепенении.
Иван передернулся.
– И где теперь искать? – спросил он почему-то шепотом. – Туман рассеялся.
Марь и вправду отступила. Не до конца – в лесу дальние деревья терялись в грязно-серой пелене, да и в поле видимость пропадала уже в сотне-другой шагов. Но плотных туманных коридоров, которые вели их от Марьи, не было. Явный знак, что они уже пришли.
– Смотри! – чирикнул снегирь, срываясь с плеча.
Он подлетел к краю леса. И тут Иван тоже увидел. То, что выглядело раньше грудой поваленных стволов на опушке, оказалось крохотной кривоватой избушкой.