Самая темная мука
Шрифт:
– Я могу о себе позаботиться, - сказла она.
– Сегодня я это доказала.
Баден со скрипом признал эту правду.
– Я тебе не нужен.
– Она может выжить без него. Может процветать без него.
– Но ты все еще меня хочешь, я это докажу.
– Он обхватил свою растущую длину и шагнул к ней.
– Если ты мне позволишь. Пожалуйста, позволь мне.
– Нет.
– Дрожь в голосе выдала ее.
– Нет!
Он сделал к ней еще один шаг.
– Я умоляю, Рина.
– Баден произнес слова с рваной интонацией.
– Порань меня, если
Ее глаза сверкнули.
– Как долго этот милый мужчина останется со мной?
– Навсегда.
– Потому что ты все еще ждешь вечности, несмотря на мои слова?
– прошипела она, размахивая кинжалом.
– Идиот! Ты прав. Я все еще хочу тебя. Ты заставляешь мое тело страдать от голода.
Ее признание сделало его член твердокаменным, и головка показалась над поясом штаном, на кончике выступила капелька предсемени.
Катарина добавила:
– Но также ты заставляешь мой разум тебя презирать.
С этим можно работать.
– Я сделаю все, что ты потребуешь. И, если ты мне позволишь, я заставлю твое тело насытиться, а разум простить. Мне просто нужен шанс.
Она бросила кинжал на пол.
– Да первому, и никогда последнему. Что мне от тебя нужно? Чтобы ты помнил, оргазм ничего не значит и не станет вторым шансом. Это секс из ненависти, ничего более. Последний раз. Прощальный. Тема закрыта.
Пока она говорила, Баден сорвал футболку, расстегнул шатны и стянул матриал с ног.
– Не прощальный, - сказал он.
– Ты делаешь свой выбор, а я делаю свой. Я последую за тобой на край земли.
– Ох, определенно прощальный.
– Ее движения были резкими, пока Катарина снимала с себя одежду.
– Все преследователи будут расстреляны на месте.
Часть его скучала по невинному человеку, которого рвало при виде крови, который умолял его не совершать насилия. Но он радовался ее храбрости.
– Ты не единственная, чье тело страдает от желания, Рина.
– Его боль стала сильнее, пока он взглядом пожирал ее. Розовый румянец на ее коже. Пышная грудь с темными вершинками. Плоский живот и сексуальный пупок. Бедра в форме сердца и крошечный треугольник темных завитков. Эти длинные, бесконечные ноги.
Нет женщины более совершенней.
– Если ты закончил осмотр, - сказала она сухо.
– Пока.
Он двинулся вперед, медленно и целенаправленно. Уверенно. Баден истосковался по ней и не собирался пугать.
Она отступила, стараясь сохранить небольшую дистанцию. Не потому что испугалась, он видел в ее глазах не страх, а расчет. Женщине нравилось его дразнить. Катарина планировадла заставить его добиться ее.
Он будет наслаждаться каждой секундой.
Предвкушение подталкивало его, он чуть свернул вправо, отправляя ее к зеркалу в полный рост, стоящему в углу. Катарина ахнула, как только ее спина коснулась холодного стекла, и этим обрадовала Бадена. Он ринулся вперед, схватил за плечи и развернул лицом к ее отражению. К их отражению.
Разрушение уже был ею покорен.
Прижимая
Они были контрастом текстур. Где он был грубым, она - гладкой. Где у него бугрились мышцы, Катарина дразнила своей мягкостью.
Баден вдохнул, когда обхватил ее груди и провел большими пальцами по соскам.
– Я скучал по этому.
– Не говори.
– От ее рваного дыхания стекло запотело.
– Просто действуй.
– Я многозадачный.
– Он потянул за мочку ее уха.
– А ты, Рина? Ты можешь выживать в мире без меня, но я не могу без тебя. Мы не можем. Ты нас успокаиваешь. Ты - наш дом.
– И может быть поэтому не не смог переместиться. "Дом там, где сердце". Баден больше не мог вносить какие-то коррективы в голове на счет того, что является и не является его домом. Потому что это она, ясно и просто. Навечно.
Катарина втянула воздух, широко раскрыв глаза.
– То есть... ты только что признался в наличии у тебя слабости.
– Я только сказал правду.
Медленно она расслабилась. Даже положила голову на его плечо, дамая ему лучший доступ к ее изящной шее. Он в полной мере воспользовался возможностью, самозабвенно целуя и лаская, наслаждаясь вкусом.
– Ты слаще всех конфет.
– Затем Баден ущипнул ее соски и скользнул пальцами вниз... вниз к ее животу, остановившись у пупка. Все это время он продолжал водить членом между ее ягодиц.
– В последний раз я взял тебя не целуя и поклялся никогда не допускать эту ошибку снова. Прошу... я хочу твой рот.
Она покачала головой.
– Никаких поцелуев. Это секс из ненависти, помнишь?
Резкие слова, но рваное дыхание ее выдавало.
– Тогда поцелуй меня из ненависти.
– Он бы сорвал с ее губ поцелуй в любом случае.
– Твой вкус точно приведет меня к погибели.
Дрожь сотрясла ее.
– Поцелуев из ненависти не существует.
– Докажи это.
И пока она это делает, Баден заставит ее кончить так сильно, что она закричит на весь дом.
Она начала тяжело дышать. Пот блестел на ее коже. Катарина откинула голову назад... и он стал ждать, не в силах сделать вдох... отчаянно желая...
– Я поцелую тебя, но только чтобы заставить признать правду. Дай мне свой рот.
Он прижался своим ртом к ее, прежде чем она успела передумать. Их языки сплелись, и Катарина застонала со свирепостью встречая его напор. Они пожирали друг друга.
– У-убедился?
– спросила она.
– Даже не близко. Попробуем еще раз.
Она завладела его губами в очередном ожесточенном поцелуе. Его руки спустились ниже... ниже... и его палец погрузился в ее лоно. Она была горячей... опаляющей... и влажной.