Самая темная мука
Шрифт:
– Давно я такого не испытывал, - прохрипел он.
– Но никогда это не было настолько хорошо.
От радостного урчания его член завибрировал. А яйца напряглись.
– Жестче, Рина. Быстрее. Пожалуйста.
Она подчинилась, и ее рука вступила в игру, сжав его длину у основания, пока рот скользил вверх и вниз, снова и снова, оставляя его влажным, теплым и ноющим.
– Ты сосешь так хорошо, - похвалил Баден. Зверь замурлыкал в его голове.
Катарина просунула свободную
Нет. Не без нее.
Баден сжал ее подбородок и приподнял ее голову. Она тяжело дышала, ее губы опухли, покраснели и стали влажными.
– Хочу еще, - сказала она, высвободившись из его хватки и намереваясь вновь обхватить его член губами.
"Моя женщина. Мой приз. Жаждет ощутить меня на вкус". Что может быть горячее?
– Я дам тебе большее.
Он сел, сжал ее бедра и перевернул к себе спиной. Когда Баден упал на подушки, то стал подтягивать ее бедра выше к груди, оставляя влажный след на своем теле.
Когда ее сладкое, медовое сосредоточие страсти оказалось прямо над его лицом, он прохрипел:
– Мы сделаем это вместе.
Все поняв, Катарина оперлась руками о постель с внешней стороны его бедер и втянула в свой жадный рот его длину. В этот же миг он погрузил свой язык в ее лоно. Зубы Катарины сжались на его члене, даря незабываемое наслаждение.
Его накрыло волной страсти и крайней необходимости. Он лизал и сосал ее, словно сладчайшую конфету и лучшее вино.
– Баден.
– В ее голосе была дрожь.
– Я близко.
– Держись, Рина. Я не закончил с тобой.
"И никогда не закончу".
Она стала сосать еще сильнее, каждое ее движение было напористым и грязным. Баден хотел продолжать, хотел этого... и намного больше... вечно, но через несколько секунд Катарина отправила его за край. Когда он излился в ее рот, рыча от удовлетворения, то погрузил два пальца в ее лоно и припал языком к набухшему клитору. Затем резко всосал его, и крик насаждения Катарины наполнил комнату. Они достигли оргазма вместе.
Когда он обмяк, она лениво его облизнула, словно ей было недостаточно. Баден развернул ее и прижал к своему боку. Его сердце все же стало биться медленнее. Довольное во всех отношениях. Он сомневался, что когда-либо оправится от такого.
Разрушение тихо захрапел, вызвав у Бадена смех.
– Эшлин рассказала мне, как она и Мэддокс начали встречаться, - сказала Катарина, водя кончиком пальца по его груди.
– Вообще, я знаю, как все твои друзья обрели пару.
Беден осторожно заправил прядь ее волос за ухо.
– Что ты пытаешься мне сказать?
– Ну, что в каждой истории есть что-то общее. Они пожертвовал чем-то ради друг друга.
Ему в голову
Катарина посмотрела на него.
– Баден... Я хочу, чтобы ты знал... Я люблю тебя. По-настоящему.
Он замер не в силах даже дышать. Когда-то Баден думал, что у него с Катариной нет настоящего фундамента. И сейчас понял, что это абсурд. Она была его фундаментом. Его единственной основой.
– Красотка...
Но она продолжала.
– Я не знаю, как или когда это произошло. Понимаю только, что это должно быть невозможно. Мой похититель стал моим спасательным плотом.
– Я лю...
– Нет. Не говори ничего. Позволь мне закончить.
Баден нахмурился, но кивнул. Он тоже ее любил. Любил всем своим сердцем... тем самым, которое она вернула к жизни. Ему следовало осознать это раньше. Его собственнический инстинкт. Его желание быть с ней. Его связь с ней.
Катарина была его светом. Единственной надеждой. Выходом из тьмы.
– Ты сильный, умный и благородный, - сказала она.
– И я готова признать, что ты всегда будешь решать проблемы кулаками или иногда кинжалами. Тебе приходится. Ты на войне. Но есть вещи, которые ты не можешь...
– Катарина, - перебил ее Баден. Он обхватил ее щеки, лаская бархатистую кожу большими пальцами.
– Ты...
– Наскучила этим разговором? Да.
– Голос Гадеса жестоко убил момент нежности.
– Кроме того, думаю, буквальное око за око было единственно справедливым. Теперь мы квиты.
Разрушение резко проснулся с желанием убить.
Баден вскочил с кровати, накрыв простыней Катарину, которая засунула руки под подушку, что поправляла ранее.
Он посмотрел на князя.
– Ты совершил ошибку, придя сюда вот так.
– И что ты сделаешь? Отшлепаешь меня? Наверное, мне это понравится. Чего ты не посмеешь сделать? Отказаться от нашей сделки. Я готов к разговору с девушкой.
Дверь с грохотом сотряслась, словно в нее врезался грузовик. Бах, бах. Дерево треснуло и разлетелось, и две огромные адские гончие ворвались внутрь, их взгляды остановились на Гадесе, который с шоком на них уставился.
– Значит, это правда, - сказал он, разинув рот.
– Мои гончие...
Пара громко зарычала: "Не твои, никогда не были твоими".
Гадус прищуренно взглянул на Катарину.
Завернувшись в простыню, она встала, проявляя силу и мужество, не желая отступать перед лицом опасности.
– Они мои.
Гадес вновь обратил внимания на Бадена.
– У тебя пять минут, чтобы одеться и привести девчонку в мой тронный зал. Тебе не понравится, что случится, если ты опоздаешь.