Самая темная мука
Шрифт:
Когда она подняла руку, он схватил ее запястье и вновь положил ладонь на свою грудь.
От требования никогда не прикасаться к нему они перешли к просьбе никогда не отпускать его. Ох, как же изменились обстоятельства!
– В следующий раз, - начал Баден, - я собираюсь целовать тебя, пока беру.
Катарина ему улыбнулась.
– Так уверен, что будет следующий раз, да?
– С этим лицом?
– Он похлопал себя по щекам.
– Да.
Она хихикнула, когда он снял презерватив, завязал
– Ты немного красив... я так думаю.
– "Всегда заканчивай на позитивной ноте".
– Но у тебя прекрасные руки. И рот.
Он вытянулся рядом с ней, словно так же отчаянно ощущал потребность в контакте.
– Ты забыла упомянуть мой член.
Катарина нагнулась и провела зубами по мочке его уха.
– Я не забыла. Я приберегла лучшее напоследок.
– Что сейчас?
– Ммм.
– Он встала на трясущиеся ноги и протянула руку.
– Ты доказал свои навыки в постели. Теперь пришло время продемонстрировать их на кухне. Я голодна.
Они должны сохранять это хорошее отношение в различных ситуациях.
– Ничто нельзя получить просто так.
– Баден взял ее руку, но не позволил поднять с кровати, а дернул обратно в постель... или скорее на него.
– Я сделаю тебе сэндвич... на плату.
Баден сновал по кухне с улыбкой на лице. С улыбкой! Его голова была ясной, как никогда, зверь спокоен, напряженность покинула его тело, и красивая женщина спала в его постели. О такой жизни он всегда мечтал. О жизни, которую он даже не рассчитывал получить.
– Ты выглядишь счастливым.
Фокс. Его улыбка увяла. Он ненавидел то, как незаметно она подошла... "Это не должно случиться снова".
Вспомнив о своем обещании Катарине, он кивнул ей в знак приветствия.
– Человек хорошо на тебя влияет, - сказала она.
– Да.- Баден закончил готовить сэндвич с яйцом и сыром и вернул оставшиеся продукты в холодильник.
– Скажи. Кому ты больше всего не доверяешь сегодня?
Наступила тишина. Затем Фокс ответила.
– Человеку.
Он напрягся.
– Почему?
– Она делает тебя счастливым... но, сколько это продлится? У нее есть обязательства. А если ее поймают и начнут пытать твои враги? Он сдастся быстрее, чем ты успеешь сказать: "Вот дерьмо". А если она шпионка? Я работала с ловцами, так знаю их подход. Хорошие-хорошие, но только снаружи. А если ловцы выжили, и стали работать в тени? Она может быть приманкой, чтобы привести тебя к твоей второй смерти.
Именно так он говорил столетия назад?
Баден знал, что последует дальше: нападение на того, кому она доверяла.
Фокс должна бояться Бадена. Если она причинит вред Катарине, то он ответит тем же. И сделает в тысячу раз больнее.
–
– Сейчас же.
Она забыла о лавине подозрений настолько долго, что пробормотала:
– Ого. Ты всегда такой дружелюбный?
– Да. Ты хочешь моей помощи или нет?
Она с пыхтением села.
Баден разбил яйцо в миску, приговаривая:
– Когда демон вываливает поток мыслей о чей-то возможной измене, составь список обо всем хорошем, что помнишь об этом человеке. Хорошие слова, которые он говорил. Хорошие дела, которые делал. Как он улыбается. Затем мысленно повторяй список снова и снова, пока демон не закроет свой паскудный, лживый рот.
В течение многих лет только эти списки могли остановить его от нападения на собственных друзей.
Она настороженно на него посмотрела.
– Если списки - золотой билет к спокойствию, тогда почему ты позволил себя убить?
Фокс знала правду? Катарина не рассказала бы ей.
Почувствовав направление его мыслей, Фокс добавила:
– Недоверие поделился со мной воспоминаниями.
Ну конечно. Ублюдок.
– Я выбросил свои списки. Слушать демона было просто... легче. Я боролся так долго и устал от всего.
Он позволил свету... надежде, сердцу, защитной части его натуры... погаснуть.
Свету, который Катарина зажгла вновь.
"Буду защищать ее любой ценой".
Возможно, ему нужно переименовать зверя в Строительство, подумал Баден с внутренней усмешкой. Его другая половина больше не разрушалась, теперь застраивалась.
"Только с помощью моего человека".
Мой человек. Баден заканчивал сэндвич.
Гален вошел в кухню. Блондин остановился, когда заметил их и выгнул бровь.
– Я прервал беседу, девочки?
– Да, - сказала Фокс в то же время, что и Баден бросил: - Нет.
Яйцо готово, он положил сверху поджаренный хлеб.
– Я закончил.
– Это его невежливый способ сказать, что он не может провести вдали от своей драгоценной больше ни секунды, - вставил Гален.
– О! Сэндвич на завтрак!
– Только прикоснись и лишишься руки.
Кончики его пальцев вспыхнули, когти угрожали выйти... ой, они появились. И звякнули о фарфор.
Гален закатил глаза.
– Кстати. Может, ты и маленькая подружка будете потише в следующий раз, но начнете сношаться как кролики? Некоторым из нас, и я не называю имен...
– он указал пальцем на Фокс...
– нужно быть красивыми.
– Некоторым из нас, и я не называю имен...
– Баден указал пальцем на Галена...
– нужно воткнуть кинжал себе в сердце.
– Разве ты не слышал? В настоящее время у меня нет сердца.
– Привкус горечи просочился в его слова.
– Ходят слухи, что у меня его никогда и не было.