Самая темная страсть

Шоуолтер Джена

Это было здорово, поделиться с кем-то, кто был беспристрастен в этом вопросе.

С кем-то, кто не осуждал ее.

"Итак ты ненавидишь его, что дальше?" — спросил воин, она знала что на самом деле он имел ввиду, что она влюбилась.

Любить.

Любила ли она Аэрона? "Нет.

Да.

Может быть."

Она всё ещё не знала.

"Я все время думаю о нем.

Я хочу быть с ними, отдаться ему полностью.

Знаешь, в плане секса", — добавила она, смущаясь, на случай

если он не понял.

Доверилась.

"Но он сказал, что не хочет заниматься со мной сексом."

"Наш Аэрон, находчивый маленький говнюк."

Губы Гидеона медленно растягивались в улыбке, бессовестной и непристойной.

"Послушай моего маленького бессмысленного совета.

Даже не вздумай оказаться в его спальне сегодня вечером, если ты не поднимешь много шума, то он не убьет тебя, думая что вы враги.

И ещё, не будь обнаженной."

"Прекрасный план, спасибо", — сказала она, сияя.

Она закинула ноги на кровать.

Она все ещё была обута в сапоги, и черная кожа светилась на свету.

"Мужчинам нравится снимать одежду с женщин. Я заметила.

Аэрон не хотел, чтобы кто-нибудь другой увидел мою…

грудь."

Несмотря на то, что она была обновленной и уверенной, и тем не менее робеющей, она произнесла это.

"Как же ты неправа.

О, и Оливия, в этой позе мне не видны твои трусики", — сказал он, веселясь.

Уверена в себе, ты — уверена.

"А тебе они нравятся?"

Он удивленно моргнул, на самом деле он хотел чтобы она изменила свое местоположение.

"Я их просто ненавижу."

"Правда?" Она решила, что не будет смущаться; попробует проверить свои силы.

"Хочешь получить их на память? Тем более, что я планирую воспользоваться твоим советом и явиться к Аэрону голой, так что они мне не особо и нужны теперь."

Гидеон рассмеялся.

"Неа.

Не хотел бы.

Это отвратительно иметь такой сувенир.

И не потому что я уверен: Аэрон жутко понравиться мысли о том, что у меня есть трусики его подружки."

Подружка Аэрона.

Хотя Гидеон мог только лгать, она растаяла от этих слов.

"Ну чтож, они твои.

Я отдам их тебе, но сначала их нужно снять."

Она заработала ещё одну его улыбку.

"Ты не слишком нравишься мне, малыш.

Не слишком."

Она сменила тему.

"А теперь,

После того как я рассказала тебе о себе, расскажи мне о нем.

Об Аэроне.

Мне кажется, что я знаю его, но я ничего не знаю о его прошлом.

Я хотела бы понять его.

Проникнуть в его мысли.

Помочь ему перестать беспокоиться о моей возможной смерти."

И принять во внимание возможность своей.

"Ничего не выйдет."

Намерения — упрямая

вещь.

Гидеон пошевелился на кровати.

Прядь его синих волос упала на лоб, он попытался вернуть ее на место.

Но скривился от боли, не имея возможности сделать это перебинтоваными запястьями.

Его бессильное рычание побудило ее к действиям.

Она поднялась на ноги, согнулась к нему и аккуратно пригладила волосы.

"Так лучше?"

"Нет", — грубо проворчал он.

"Боже,

Кстати, мне нравиться синий цвет.

Может быть я даже выкрашу свои волосы в такой."

Она опустилась на то место, где была, она обдумает это позже.

Также как и пирсинг в пупке.

Ну а теперь, она хотела вернуться к разговору об Аэроне.

Кем он был,

кто создал его таким.

Забывая о разговоре об Аэроне…

с какого момента ты хочешь, чтобы я не начинал рассказ."

"Я знаю, что вас, воинов, вышвырнули с небес во времена античности.

Я слышала истории о том, что вы творили на земле: вы уничтожали невинных людей, пытали, захватывали, мародерствовали, сметали всех на своем пути, и так далее и тому подобное."

Он пожал плечами.

"Это неправда.

Мы полностью контролировали своих демонов, не жаждущих крови.

И когда мы наконец потеряли над ними контроль, мы не винили себя в произошедшем."

Чувство вины.

Тяжкая ноша.

И из того что она поняла, находясь среди повелителей, они взвалили на себя больше вины, чем под силу вынести одному человеку.

Она решила, что они заслужили мир.

Однажды и навсегда.

— Аэрон — не воин, — продолжил Гидеон,

и все его импульсивные поступки не раздражают его, более того я уверен, он ненавидит то, что совершил лишь самую малость и гордится собой.

Более того, он вносил самый маленький вклад в наше дело, не сопротивляясь жажде убийства по поручению царя богов.

Оливия быстро перевела то, что Гидеон имел ввиду.

Аэрону не нравились его собственные действия и он ненавидел себя, но слишком любил своих друзей, он делал их общую работу, взваливая на себя часть их ноши, принимая часть их мук.

"Чувство вины", — подумала она снова.

Все это делало его сильнее.

Он наслаждался, мучая тех, кто вредил другим, считая себя таким же злом как и они.

Прежде чем он умрет, прежде чем она умрет, она хотела бы научить его другому.

Он не был злым.

Он защищал.

Без сомнения, ее возможная смерть беспокоила его.

В его глазах она видела желание защитить ее.

Милый, дорогой сердцу человек.

— Пожалуйта, продолжай, — попросила она.

Гидеон кивнул.